Кафель раковины окрашивает очередной бордовый мазок, когда в слив падает ещё одна смявшаяся пуля. Мужчина, стоящий перед ней, вздрагивает всем телом, шумно выдыхает. Наверное, он никогда не сможет окончательно к этому привыкнуть. Мысль о том, что во всём этом было его искупление вовсе не являлась утешением. Потому что есть вещи, которые ты никогда и ни за что не в силах искупить.

Пока остатки пуль продолжают выходить из тела, скапливаясь в раковине, Логан усмехается. В итоге он стал тем, кем его хотели видеть - убийцей. Громилой, что шинкует плохих ребят. И тогда, в Орегоне, стоя на пропитанной кровью этих самых плохих ребят земле, собираясь казнить очередного беднягу, он осознал, что все вокруг были правы. Он бы не отличил хорошего парня от плохого, даже если бы один из них помогал бедным, а другой насиловал его сестру.

Но хуже всего было то, что права была она.

- Жалкий старик, - с отвращением глядя на собственное отражение, бросил мутант, глядя на то, как дыры от пуль затягиваются. Больше в теле не оставалось лишнего металла. Лишь тот, что когда-то превратил его в оружие, которым он являлся до сих пор. Но старательно пытался быть человеком.

***

- Душка, повтори-ка, - бросил он проходящей мимо официантке, указывая на опустевший стакан. Он пробыл в этом баре вот уже несколько часов, чувствуя, что ему жизненно необходимо было как следует накидаться перед приходом Мёрдока. Иначе, как показывал опыт общения с Куртом, его трёп мог стать невыносим.

Наливали "У Джози" щедро. И вовсе не разбавленную бурду, как было в том же "The World's End". Он же, отвечая любезностью на любезность, не нарывался на неприятности, неспеша опрокидывая в себя стакан за стаканом. К сожалению, либо расторопность адвоката в своём стремлении получить ответы, либо же исцеляющий фактор, сильно замедляющий способность видеть мир в более позитивном ключе прямо пропорционально выпитому спиртному, но так или иначе - вежливо улыбнувшись, адвокат сел напротив него задолго до того, как мутант потерял способность членораздельно говорить.

- Что, даже не бросишь в меня стулом? - усмехаясь, спрашивает Логан, затягиваясь сигарой.

- Обязательно учту на будущее, и, когда буду пасти очередного ублюдка, дождусь, чтобы тот забрел сюда. Милое местечко, кстати, - ещё раз залив в горло обжигающий бурбон беззлобно огрызнулся Логан, чувствуя, что настроение у него всё же улучшается. Что, если верить молодым мутантам из Института, было редкостью. Если бы они ещё хоть что-то понимали.

Вновь позволяя табачному дыму проникнуть в лёгкие, мутант с шумом выдыхает сизое облако чуть в сторону. На фоне приглушенно играет что-то вроде кантри, а люди, в отличие от большинства подобных мест, не нарываются на неприятности, тихо рассевшись по своим компаниям. Было видно, что здесь все друг друга знают, а потому не хотят портить вечер. Место и вправду было отличное. Одно из немногих, где мужчине хотелось находиться чуть дольше положенного. Сказать по правде, он даже успел пожалеть, что не пришел сюда ещё раньше. Но кто же знал что "У Джози" его ждут не только вопросы, ответы на которые он не сильно хотел давать, но и неразбавленная выпивка вкупе с приятной атмосферой. Иногда для умиротворения нужно действительно очень мало.

- Встречался ли? Ну, точно так же, как олень встречается с фурой на ночной трассе, - с паскудной усмешкой начинает Логан, вновь подзывая к себе официантку демонстрацией пустой тары, - как я и говорил тебе, всё началось с Орегона, где начали бесследно пропадать бездомные и подростки из неблагополучных семей. Всех пропавших объединяло только одно - они были мутантами. Как и я. И, как и когда-то из меня, из этих детей пытались сделать оружие. Изменились их методы, униформа, возможно даже причины. Но не изменилась сама суть. Они хотят стереть всё человеческое, что в тебе есть, потому что у тебя, как и у винтовки в руках пехотинца, не должно оставаться эмоций. И только это имеет для них значение. А знаешь, что самое забавное? Скорее всего, ты, по собственной наивности, перешёл дорогу правительству. Всё ещё не жалеешь, Мёрдок?

Наша цель, Джеймс, сделать вас неразрушимым. А для этого нам сначала необходимо полностью вас уничтожить, - всплывает в памяти фраза Страйкера. Фраза, после которой началась агония, затянувшаяся на несколько десятков лет.

Когда официантка оставляет на столе ополовиненную бутылку и подмигивает, Логану не остается ничего другого, кроме как удовлетворённо улыбнуться краем губ. Что ни говори, а с клиентоориентированностью "У Джози" было всё в порядке. Щедро плеснув в стакан новую порцию отравы, Росомаха пробурчал:

- Чем больше изменений - тем больше неизменного.

После чего опрокинул в себя спиртное.

Чем больше он смотрел на Мэтта, тем больше понимал - перед ним по-настоящему хороший человек. Человек, доброта и искренность которого заставили того хлебнуть прорву дерьма. За свою долгую жизнь Росомаха встречал несметное множество таких людей, как Мэтт Мёрдок. Бобби, Китти, Курт, Пётр... Увы, по опыту Логан так же знает, что такие люди долго не живут, заканчивая свои дни в сырой земле раньше, чем успевают изменить мир. Росомаха уверен, так будет и с Мёрдоком, когда тот решится откусить больше, чем сможет проглотить. Он же сделает всё, чтобы хотя бы из этой заварушки красный вышел живым.

- Я даже не знаю, храбрость это или глупость, - мутант усмехается, в очередной раз смерив адвоката взглядом, - наверное, и то, и другое на пару с желанием помочь всем и каждому. Поверь, рано или поздно оно сведёт тебя в могилу. Скажи мне, Мёрдок, зачем тебе всё это? Почему бы и дальше не раскидывать плохих ребят, крадущих сумочки у дам в тёмных подворотнях?

После этого он осушает очередной стакан, надеясь, что дальше беседа пойдёт легче. Для них обоих.

Новый ли это игрок? - повторяет сам себе вопрос Росомаха, бросив взгляд на свою руку. Ту самую, из которой в любой момент могут, разрезая мясо, выйти смертоносные лезвия, жертвы которых исчисляются сотнями. И страшнее всего то, что он не помнит лиц всех тех, кого ими прикончил.

- Сложно сказать, - пожимая плечами, отвечает мутант, отгоняя из головы мрачные мысли, - ведь даже если эта организация юридически "чиста", я не могу гарантировать, что во главе не стоит кто-то из "старой гвардии" проекта.  И уж точно о руководителях не знает ни один из тех ублюдков, которых повязал "Щ.И.Т." Потому то мне и нужно выяснить, что за данные находятся на жёстком диске, который мы позаимствовали из того компьютера. И пока я, к сожалению, в тупике.

И больше безвыходных положений Логан ненавидел лишь ожидание. Было чертовски неприятно признавать, но красный был прав, и в настоящий момент, без расшифровки данных с того жесткого диска, дальнейшие действия не имели значения. Да, Логан мог вновь разнюхать об очередном складе или ещё какой-то пропахшей сыростью и смертью дыре, мог бы искалечить ещё больше плохих ребят, но это будет лишь отдушиной. Отдушиной, которая, однако, может стоить чертовски дорого. Однажды он уже дал волю своей злобе и ярости, и с тех самых пор детей начали расчленять.

Прошлое. При этом слове Логан морщится, после чего впускает в лёгкие очередную порцию дыма из тлеющей сигары. Его отношения с прошлым никогда не были простыми. Но он помнит. Помнит, как в тело вонзались тысячи игл, дотягивающихся до самых костей. Он помнит отблеск очков по ту стороны колбы. Он помнит ухмылку на лице профессора, дающего команду начинать. Он помнит, как раскаленный металл покрывал его кости, а по венам струилось больше коктейля из галлюциногенов и обезболивающих, нежели крови. Он помнит осколки стекла, впивающиеся в плоть, помнит, как адамантиевые лезвия впервые разорвали его сухожилия. Помнит, как они полностью вошли в одного из учёных, показавшись с другой стороны его тщедушного тельца. Помнит и то, как его халат и желтый свитер начали стремительно окрашиваться в красный. Он помнит, как вокруг кричали люди, помнит звуки стрельбы и вонзающиеся в его плоть пули. Он помнит свою ярость и исступление, помнит отсеченные конечности, скулёж, мольбы о пощаде и вопли агонии. Он помнит хлопья снега, тающие на коже. Помнит морды волков, с которыми он делил только что убитую дичь. Он помнит, но очень хотел бы когда-нибудь забыть.

Росомаха мотает головой, смахивая наваждение. Больше мутант ни за что не позволит кому бы то ни было пройти через то, через что прошёл он.

- Вот, что я тебе скажу, Мэтт, - наконец, начал Логан, вновь наполняя стакан бурбоном, бутылка с которым стремительно пустела, - ты - хороший человек, и именно поэтому, влезь ты в это дело - скорее всего, закончишь на две лопаты под землёй. С этими людьми ты не сможешь справиться, оставив свои руки чистыми. Скоро, и я имею в виду очень скоро, ты будешь лежать с пулей в своей голове и истекать кровью, ожидая, когда бог устремится вниз и освободит твою бессмертную душу... Я встану рядом, и подожду его. И знаешь, что я увижу? Не будет ни ангелов, ни жемчужных врат, не будет вообще ничего. Кроме трупа и слёз твоих родных и близких. Потому советую сейчас - отступи. Делай то, в чём хорош ты, и позволь делать то, в чём хорош я. Как я уже говорил, ты хороший человек...

Он залпом осушает очередной стакан, до краёв наполненный бурбоном.

- ...а я - нет.

Иногда исцеляющий фактор оказывал Логану поистине медвежью услугу. Как, например, сейчас. Нет, конечно, когда его шпигуют пулями, пронзают, сжигают заживо или иным образом пытаются умертвить - он рад, что может выдержать... Значительно больше, чем обычный человек. Но когда паскудное настроение - а в последнее время оно редко бывало иным - велело напиться... Ну, в этом случае он мог оставить в баре, подобном этому, весьма крупную сумму.

Впрочем, нет, в подобных заведениях он бывал редко. Чаще приходилось иметь дело с заведениями, контингент и убранство которых походили на "The World's End", где, думается мужчине, ещё нескоро будут принимать новых посетителей.

- Уж я на это надеюсь, - хмыкает он, делая несколько крупных глотков обжигающего нутро бурбона прямиком из бутылки, - иначе мне в скором времени придется отправить в травмпункт ещё пару десятков ублюдков.

Или сразу в морг.

Вытирая губы тыльной стороной ладони, Логан смерил адвоката взглядом. Нет, ему определенно не хотелось, чтобы этот олух погиб. Особенно в войне, частью которой он даже не является. Впрочем, не в этой, так в другой, но рано или поздно его бездыханное тело будут оплакивать друзья. Если не слягут вместе с ним.

- С первого раза не понимают либо дураки, либо праведники, да? - бурчит он себе под нос, понимая, что при всяком желании не сможет остановить Мэтта, если тот решит действовать. И чужая боль не отпугивала его, нет. Напротив, служила тому мотиватором. И мутант всё ещё не мог понять, какое чувство эта черта Мёрдока в нём вызывает - раздражение, или искреннее восхищение. Правда, вероятно, скрывалась где-то посередине. Либо же на дне бутылки.

- Зато я знаю, - пожимая плечами, отвечает Логан, - не сможешь. Иначе бы не влез в самоубийственную авантюру за вытащенным тобою из-за решётки ублюдком с паскудным нравом. Что ж... За тебя, самый странный из католиков, что мне доводилось встречать. А встречал я их немало, уж поверь.

Кто бы мог подумать, что чтобы стать самым странным из католиков, вовсе не обязательно иметь хвост и синюю кожу.

И он вновь прикладывается к бутылке, надеясь опьянеть чуть больше, чтобы эта беседа перестала быть невыносимой. Возможно, чтобы невыносимым перестал быть и он сам. Уют вечернего бара, постепенно заполняющегося смехом посетителей... Успокаивал и дарил некое умиротворение. Чувство, которое Логан не чувствовал с самого Худ-Ривера. По правде сказать, ему казалось, что после той ночи он и вовсе его не заслужил, но имеем, что имеем.

- Ну, в этом плане мы... Похожи. Но иногда полезно вспомнить, что борьба - это не только отправка плохих ребят в уютные больничные палаты. Иногда борьба... Это умение справиться с желанием это сделать.

Уж кому как не мне это знать.

Он не может сосчитать, сколько раз он проигрывал в этой борьбе. И, напротив, застывает в раздумьях, когда пытается вспомнить хоть что-то хорошее. Хорошие времена никогда не воссоздаются так же, как отпечатываются плохие.

Нет, разумеется, Логан помнит множество хороших деньков. Помнит, как смеялся так сильно, что пиво потекло у него из носа. Помнит, как наблюдал за солнцем, что медленно скрывалось за Альпами, и чувствовал покой в своём сердце.

Но эти воспоминания не отпечатались на его сердце так же глубоко, как боль, вина и унижение. И даже несмотря на то, что он изо всех сил боролся со своими звериными желаниями, в те дни, о которых он жалеет больше всего, его контролировали когти.

- Возможно, - говорит, наконец, Росомаха, втягивая в лёгкие очередную отраву, которая ни за что его не убьёт, - и мне стоит притормозить. Меня... Давненько не было в Нью-Йорке, и большинство моих контактов... Скажем так, по тем или иным причинам не могут мне помочь, потому, если у тебя на примете есть кто-то, кто может помочь с диском... Я буду благодарен.

Отредактировано James Howlett (2023-05-07 20:45:36)