my heart is too dark to be broken.

акутагава морщится — кровь стекает с предплечья, ударяясь каплями куда-то в гнилую, заросшую травой, землю. акутагава морщится — и это единственная эмоция, которую он может выдать.

разочарование в самом себе становится для него привычным привкусом во рту на завтрак, обед или ужин. разочарование в себе растет в нем с детства, когда приходилось собой защищать сестру, но не всегда получалось. когда получалось меньше, чем хотелось. или когда надо было грызть сухие корки хлеба, которые еле-еле удалось достать на ужин. акутагава помнит это ощущение, не забывает о нем, как не забывает о шрамах, закрытых под одеждой.

кашель вырывается протяжным, тихим всхлипом прямо в ладонь. он знает, что его ждет.

он знает, куда ему нужно идти, но знает, что ему там нет места. 

кто-то предлагает перевязать рану, осмотреть, кто-то заикается “это опасно”, но под черно-морозным взглядом, неживым, сдается. его глаза без блеска исследуют новый город, не рассматривают жителей одного за другим, а лишь иногда устремляются на кого-то впереди. акутагава всегда смотрит на дазая, будто видит яркую падающую звезду среди огромного-огромного неба.

звезда, способная сокрушить чью-то жизнь одним касанием.

рана, которую рюноске не дает перевязать, кровоточит, пачкая белую рубашку, заставляя намокать ткань все больше и больше. он плетется, ощущая, как на шее завязывается петля. ощущает, как ненавидит с каждым шагом себя все больше и больше. он не справился. не справился, блять.  дазай-сан впервые поручил ему что-то важное, нужное, что-то, что мог определенно только он, но он провалил задание. и хотел бы провалиться в глубокую мусорную яму, где бы никто его не нашел. место, где он когда-то родился.

проходя мимо гин, он ощущает ее беспокойство собственными хрупкими плечами, костлявыми, не видавшими нормальной еды и сна, не способными к нормальной жизни. акутагава морщится в третий раз, когда стучит в дверь, а потом заходит.

запах бинтов и крови окутывает деревянные стены шкафов, кожаное кресло, окутывает целый кабинет или комнату? он не знает, как это назвать, но он часто видит здесь дазая. опущенная шея, опущенный взгляд, следы крови тащатся за ним, будто призраки. будто тело, которым он стал.

неживым. 

у дазая холодный, проступающим снегом под кожей, взгляд. он писал что-то и резко перестал. перебинтованный, с накиданным на плечах пальто. ничего не меняется. восхищение им прокрадывается в обугленное детское сердце легким порывом ветра. акутагава не решается поднять взгляд, но преклоняет колено, словно молится богу.

— дазай-сан, — хриплый, низкий тембр, дрожащие ресницы, сжатая ладонь на колене, перепачканная кровью, — я готов принять наказание. 

он кричит: “я не справился”. он кричит: “я ненавижу себя”. он не чувствует. 

он задыхается.

Отредактировано Akutagawa Ryunosuke (2023-05-31 20:08:58)