все закончилось.

последствия битвы оседают на улицах пылью, остаются кривыми и покореженными балками разрушенных зданий, торчащими из завалов, едким запахом гари, витающим в воздухе после отгремевших взрывов, устроенных демоном бомбы. если приглядеться, то под завалами, к которым еще не успели притронуться спасатели, можно разглядеть покрытые бетонной пылью руки, ноги, раздробленные, неестественно выломанные из-под кожи кости тех, кто не успел спрятаться или находился в своих домах, не ожидая смерти. демон тайфуна, прошедшийся по улицам, оставляет после себя картину половинчатого постапокалипсиса, от которого еще долго будут убирать улицы, разбирая обломки, сгребая людские останки в кучу. город оправится быстро – проглотит, залижет рану, чтобы быстрее затянулась, отстроится заново, но никто не вернёт загубленные жизни.

аки кажется, что он был в отключке недолго, сознание закоротило на пару мгновений, а потом его нашли, схватили, потащили куда-то вдоль дороги, на автопилоте заставляя переставлять ноги, которых он почти не чувствует. мир ощущается словно сквозь полупрозрачную плёнку – тусклый, тёмный, осыпающийся мелкими кусками пепла после взрывов. хаякава хватает кого-то рядом за белую рубашку и спрашивает только «дэнджи, он в порядке?», глухо, отчаянно, но спасатели не понимают, о чем речь, они не знают, кто скрывается под личиной человека-бензопилы, принимая вопросы аки за посттравматический бред, за переживание об очередном погибшем родственнике – таких здесь десятки.

дэнджи пропадает с радаров вместе с девочкой-бомбой, но и во время битвы – хаякава не видел их, только осыпающуюся пыль и взрывы. внутри всё крутит тревогой, внутри все бьётся о костяную сетку рёбер замершей паникой, которую аки пытается утихомирить. он обещал себе, что, после того, как потерял химэно, больше ни к кому в этом мире не привяжется, говорил, что демоны – твари, которых нужно уничтожать с особой жестокостью, но сейчас ему все равно на то, что он там когда-то говорил… человек-бензопила должен выжить, придурок дэнджи должен остаться в живых, он не может вот так вот просто… человек-бензопила не может погибнуть так глупо.

аки, в целом, слишком противоречив в последнее время. говорит одно, а выходит другое. ненавидит демонов всей душой, но сделал сегодня всё, чтобы спасти одного их них. он шатается, еле плетется, трёт висок, саднящий болью, покрытый запекшейся кровью, стекавшей по щеке. продолжает идти, глядя на рыжую макушку ангела впереди, на отливающий светом нимб, на белые, сложенные за спиной крылья, покрытые всё той же грязью, что и всё вокруг, глупо смотрит на свою раскрытую ладонь, которой коснулся демона ангела, спасая. о чём он только думал?

ни о чём.
хватая ангела из последних сил, едва удерживаясь в срывающих с земли порывах ветра сам, аки, кажется, не думал ни о чём… не было героизма – лишь что-то отстранённое, опустошающее. хотелось спасти, защитить, помочь. не было сил слушать обреченные слова ангела о том, что он уже готов умереть. не сейчас, как бы паршиво и заезжено ни звучало, не в его смену. аки не чувствовал, как это прикосновение забирает его жизнь, только то, что рука у ангела тёплая. такая же тёплая, как и у обычных людей, если не знать, что это прикосновение несёт смерть, то никогда и не догадаешься. рука у ангела тёплая… и это обычное тепло ощущают его жертвы перед тем, как умереть. в этом есть что-то с привкусом неприятной, горькой иронии.

чужая, чуть нелепая шутка про ад так близка к правде… аки ощущает себя, будто его сейчас вывернет, словно его уже перемололо жерновами - еще немного и развалится на части, расползётся фаршем по асфальту. устало и больно. но даже в этом ощущении хаякава находит в себе силы абсолютно невесело ухмыльнуться.
- ты не лучше…

их разговоры всегда достаточно плохо клеились, и этот момент не исключение.

кто-то суетится рядом, усаживает двоих потерпевших в машину скорой помощи, не закрывая за ними двери. кто-то незнакомый накидывает на аки одеяло, чтобы его трясло не так сильно тупой остаточной дрожью, проходящей по всему телу, мажет остро воняющим спиртом ватным тампоном по виску, стирая засохшую кровь, обрабатывая рану, заставляя хаякаву едва заметно поморщиться. на автопилоте, как и абсолютно все, что он делает сейчас. аки хочется закрыть глаза и провалиться в сон, пока спасатели спрашивают у него, помнит ли он свою дату рождения, внешне бестолково суетятся, осматривая мелкие порезы, оставленные на коже поднятым в воздух мусором. он открывает глаза и ловит взглядом сгорбленную фигуру сидящего чуть поодаль ангела. от помощи тот отказывается - нужно быть очень осторожным, чтобы помогать ему, поэтому, кажется, никто и не спешит так сильно, глядя на сложенные за спиной крылья, понимая, что ангел - не человек.

- у вас другой пациент требует осмотра, - тихо, но очень настойчиво напоминает аки, разглядывая испачканную кровью рубашку на хрупком теле. демон на него не смотрит, он вообще сейчас будто бы не в этом мире, и его мягкие черты испачканного лица в приглушённом свете машины для экстренных вызовов, кажутся более острыми.

хаякава прижимается затылком к обивке машины скорой помощи изнутри, и всё еще держащийся на затылке «хвостик» из волос больно впивается в голову, немного приводя в чувства. врач, оторвавшийся, наконец, от аки, стаскивает испачканные перчатки, чтобы поменять их, тянется к ангелу, чтобы проверить кровь у него на плече, но не успевание прикоснуться. аки хватает спасателя за запястье так резко, что тот вздрагивает, дергаясь.

- не трогай, - голос вылетает из горла неожиданным рыком, аки грубо тянет чужую руку на себя за рукав. если врачу невдомёк, то хаякава отлично знает, что случается с теми, кто прикасается к ангелу, - перчатки. нужно надеть перчатки. для вашей же безопасности.

звучит неприятным напоминанием, но это буквально вопрос жизни и смерти.
аки отпускает шершавую ткань рукава и снова тупо разглядывает свою ладонь со случайной мыслью.
скольких ангел касался не для того, чтобы убить?

химэно назвала бы аки придурком, если бы была жива. размениваться так дёшево, отдавать то, что и так уже почти потрачено. сколько еще осталось? успеет ли он убить демона огнестрела до того, как исчезнет?

ангел может делать вид, что ему не нужна помощь, сколько угодно, может ворчать и ругаться - врач натягивает перчатки, расстёгивает форменную рубашку ангела, спуская её с плеча, проверяя царапины и кровоподтёки – почти режущая глаз своей белизной кожа, покрытая ссадинами, выглядит как изуродованный холст, на который пролили краску. аки скользит взглядом по упавшим на спину рыжим волосам, по длинным маховым перьям, отмечая, что впервые видит ангела таким… уязвимым. слишком быстро отворачивается, шуршит одеялом, разыскивая по карманам пачку сигарет. чёрт… остались в пиджаке, где-то там, под огромными завалами нескольких разрушенных кварталов мегаполиса.

- найдётся закурить? – аки выбирается из машины, обращается к стоящему рядом спасателю, заполняющему остаточные бумажки. тот хлопает себя по карманам, отдаёт аки сигарету, щелкает зажигалкой, прикуривая.

с первой затяжкой становится чуть легче. аки тяжело выдыхает – сейчас даже не жаль, что химэно подсадила его на эту дрянь, хоть какое-то облегчение. дым обжигает гортань, оседает в лёгких, хаякава глотает его, почти не ощущая смолянистого привкуса, успокаиваясь согревающим теплом, и длинные пальцы, которыми он зажимает сигарету, перестают подрагивать.

аки оборачивается, облокачивается на дверцу машины, упираясь в нее плечом, чтобы не упасть, смотрит на ангела.
- ты в порядке?
худший вопрос, что он может задать сейчас, но единственный, который его волнует.

Отредактировано Hayakawa Aki (2023-07-02 09:46:29)