способность влезать в чужую шкуру пролегает аккуратной петлёй факультетского галстука между головой и шеей — прямо по линии гильотины, то есть. регулус смотрит в чужой затылок, глотает раздражение за остывшим завтраком и гордо называет это эмпатией — выборочной, в их случае, но другую не выходит наскрести по старым ящикам в спальне. там, по правде, как-то в целом оказывается один только хлам: мама переставляет книги в его комнате не в том порядке и прячет действительно важные вещи по неверным полкам — исключительно из лучших побуждений. врученный гордо эммой вэнити тренировочный снитч на два дня и семь часов теряется между стопкой выписанных за год газет и испорченными за начало каникул пергаментами; почти становится причиной одного сердечного приступа и двух хлопнувших слишком громко дверей. мама много плачет и называет его неблагодарным выродком, как его брат, — потом извиняется долго, но не так долго, как он. повторяет раз в восьмой, кажется: она любит его, и всё дело в этом, — он же понимает, конечно? регулус выдавливает из себя сочувствие и смотрит в стену, пока она обнимает его слишком крепко, думает устало: поскорее бы закончила, тогда можно будет вернуться к выпуску "еженедельного ловца" и забыть, что это всё вообще случалось. напоминает себе улыбнуться, прежде чем закрыть дверь родительской комнаты.

дом жрёт цвета совершенно привычным образом — регулус переступает порог и стягивает в первую очередь слизеринский галстук, чувствует себя на своём месте среди шаткой мебели и скрипящих половиц. мама с гордостью красит его спальню в зелёный и серебряный ещё на первом курсе, этот июль выбирает для себя — разнообразия ради — болезненно-жёлтый, сжимает духотой вокруг горла и слепит через мутное окно. регулус щурится, решает: дурацкий цвет, — оставляет попытки собрать мысли в осознанное письмо и испытывает на себе всю трагедию вселенской несправедливости от запрета левитировать чернильницей по комнате. перекатывает устало перо в пальцах и отказывается открывать окна.

вещи, к которым приходится привыкать заново: скрип шагов на лестнице или резкий стук фарфора из столовой несколькими этажами ниже. регулус почти не дёргается, вытаскивает из комода старый джемпер (отмечает довольно: он уже узок в плечах и рукава не натягиваются больше на ладони) и привычку игнорировать содержимое разговоров — мама повышает голос по любому из поводов, отец слушает обычно со смиренным безразличием, сириус — он жмурится и не знает, что думать про сириуса.

сириус занимает собой всё пространство — целиком и с лёгкостью, которую регулус не понимает. носит красное с золотым с показательной гордостью и огрызается в ответ — получается игнорировать в школе, где никто не смотрит на другие факультеты иначе чем в мере вынужденной; совершенно не выходит в узком пространстве шести с половиной этажей и одной семьи, поделившейся надвое.

оказывается, к тому же, выше на три дюйма.

регулус ощупывает их новый формат взаимодействия, как волшебную тварь на уроках — к собственной досаде, тоже без особых успехов. если всё каким-то образом не упирается в сириуса, то, по крайней мере, не может обойти его стороной — регулус не понимает, как его брата может быть так много, даже когда его — на самом деле — уже всё равно что нет. потрошит газеты на заголовки и статьи разной степени скандальности, не видит упорно разницы между памфлетом и пасквилем — барти пишет снисходительно в своём письме ровными буквами: потом поймёшь, — регулус уверен, что он не знает тоже. думает: можно было бы спросить у сириуса. откладывает эту мысль в ящик со всеми остальными неудачными идеями и забывает о ней через день.

мама стучит по-другому, когда стучит вообще — регулус смахивает с лица удивление и позволяет себе мгновение замешательства, хмурится, пытаясь не открывать дверь слишком сильно — чем меньше сириус увидит, тем лучше — или, по крайней мере, честнее. есть какая-то разница, но она тоже проходит мимо.

смотрит на него с пару секунд, даёт подозрению просочиться в голос:

— с каких пор ты летаешь?

потому что летает джеймс поттер — регулус как-то сразу вырабатывает себе аллергию на охотников, эмма смеётся, отбивая в его сторону бладжер на одной из первых тренировок: привыкнешь. он привыкает, конечно, но — упирается взглядом в протянутую руку, медлит, как будто она сейчас ужалит, говорит:

— ладно, — жмёт её быстро, совершает ошибку, открывая дверь слишком широко. прикидывает: где-то между ящиками и комодом должен пылиться купленный прошлым летом в косом переулке квоффл, если мама не сказала кричеру перетащить его в подвал. добавляет спешно: — но я не дам тебе свою метлу.

оставляет дверь чуть приоткрытой, разворачиваясь к шкафам, думает мимоходом спросить, не перегрелся ли сириус под солнцем, но не слишком хочет слышать ответ на самом деле. решает за него осторожно: может быть, это скука.

между старых вещей и скрипучих половиц — он может понять скуку.

Отредактировано Regulus Black (2023-06-20 19:41:41)