2012 г.
Я прихожу к Сэму. Сэм значительно старше меня. Рослый темнокожий мужчина, который в своё время интересовал Николаса в его темных делах, а потому я оказалась подослана к нему с целью в очередной раз утащить в шкатулку секретов несколько листов с тайным. Ник давно получил то, что ему было необходимо, но несмотря на то, что задача закрыта, я, вопреки указаниям, не прекращала встреч. Они стали чем-то большим, чем просто время с проституткой, пусть Сэм и не прекращал давать мне деньги. Деньги я конечно же брала, потому что единственный способ заработать для меня – секс. Сэм хотел, чтоб я всё бросила, чтоб не продавала своё тело, свои руки, губы, касания, не смотрела на других сквозь пелену густых ресниц, не мазала запахом своего тела их постели. Он погряз в этом болотном омуте, его тащило на дно, как и многих до него, разница только в том, что я пока что продолжала ошиваться рядом.

Я не люблю его. Не уверенна, что вовсе умею испытывать это чувство. Я остаюсь там, где мне тепло, где заботливые руки. В его квартире пахнет деревом и сандалом, в его парфюме четко ощущается ваниль. Мне приятно быть не с ним, нет, около него. Шлёпать босыми ступнями по холодному полу, носить его рубашки на голое тело, закидывать ноги на его колени, задавать каверзные вопросы и подолгу молчать, слушать, впитывать, насыщаться его энергией. Быть сущностью из потустороннего мира, быть неместной, не понятой, быть потерянной, но желанной. Мне нравилось, как он шепчет мне на ухо, как целует плечи, нравилось, как трахает, как держит за волосы, управляется с моим телом, доставляет удовольствие. Нравилось, что ни разу не прогнал, когда ширялась прямо у него в ванной. Для этого сегодня и пришла, ведь, несмотря ни на что, всё равно ни разу не приходила просто так. Сэм это знает, Сэм принимает мои правила игры для того, чтоб продолжать получать свою дозу дофамина. Все мы наркоманы.

- Рут, - он отрывает дверь, застывает, глядя на меня. У меня взгляд волчонка, я страшно хочу пустить по вене, хочу, чтоб мелкая дрожь, пробиваемая внутренний холодом, наконец-то нашла покой. Я бы тоже хотела найти покой, или я вру о том, что хотела бы. Тянусь холодными длинными пальцами к его лицу, едва касаюсь, он смотрит влюблённо и грустно.
- Пустишь? – Сэм прекрасно понимает, что, если пустит меня сейчас, я тут же спрячусь от него за дверью ванной, разогрею на ложке порцию героина, наберу в шприц, шприц в вену, из вены кровь и обратно. Он кивает, проходи. Вероятно, проще жить, когда знаешь, что тот, кто стал тебе важен, убивает себя под твоим чутким взором. Всегда можно вызвать скорую в случае передоза, или вколоть адреналин при остановке сердца. С моим появлением в его жизни, в его аптечке появилось пару ампул на случай необходимого спасения моего существования. От чего-то люди вокруг меня не хотят отпускать мою персону в тот свет, хотя сами мрут с завидной регулярностью. Я юркой кошкой мелькаю в коридоре, скрываясь от его глаз за деревянной дверью. Проделываю нехитрые манипуляции, ощущаю как по телу растекается блаженное тепло, расползаюсь между душевой кабиной и унитазом на теплой плитке с подогревом. Слышу, как он подходит ко мне, тяжело вздыхает, поднимает на руки, укладывает в ванную, раздевает, включает воду. Я доверяю ему. Сэм заботливо сидит рядом, пока я откисаю в ароматной пене. Пена пахнет яблочным пирогом, домом, которого у меня так давно не было. Я глажу его по руке, по лицу, я целую его. Он заботливо мылит шампунем мои волосы. Новая баночка появилась специально для меня. Я думаю, ему просто хотелось смыть с меня других мужчин, оставить в его постели только меня. Меня одну. Сэм укладывает меня рядом с собой на мягкие подушки, заключает в объятия, я прижимаюсь, наслаждаясь контактом. Сэм не трахает меня тогда, когда я под кайфом. Он хочет моего полного присутствия.

Мы проводим с ним вместе два дня. Если остаться на дольше, возможно, я больше не захочу уходить, а значит время сбегать. Оборачиваюсь сонным взглядом к его лицу. Утренние лучи солнца расползаются по комнате, свидетельствуют о новом дне, новом отсчете стрелки циферблата.
- Доброе утро, - тихо мурчу. Он целует меня, нежно, манерно, вкусно, бормочет между губ в ответ:
- Я люблю тебя, Рут.
Меня прошибает электрическим током. Выскакиваю из кровати, ищу своё белье, скоро натягиваю обратно на свою тощую задницу. Сэм в непонимании смотрит на эти лихорадочные метания. В его мире всё было логично, он заботился о женщине, его не пугала его составляющая, он говорил о чувствах, которые до этого проявлял невербально.
- Что случилось? Что с тобой? – он тянется, чтоб схватить мою ладонь, но я её одергиваю. Запах дерева, сандала и ванили стали душить меня, стены квартиры, казавшиеся просторными, давят, солнце слепит, режет глаз.
- Ты всё испортил. Мне пора.
Я хочу сбежать, он ловит меня в дверях:
- Ты никуда не пойдёшь, пока мы не поговорим. Я люблю тебя, Рут, я не жду от тебя ответа сейчас. Останься, - я смотрю не на него, смотрю в сторону, в пол, куда угодно, но не на него, - Пожалуйста, останься.
От его просьбы внутри всё сжимается в тугой узел. Мне нужно сбежать от мужчины, который говорит о том, что любит меня, к тому, что отметелит меня уже за то, что пропала на несколько дней без предупреждения и обратной связи. О, Николас более чем жесток со мной. Возможно, жесток за то, что я проделала с ним те же фокусы, что делаю сейчас для него с другими мужчинами. Руссо плотно держит меня на игле, подкидывает то, что мне необходимо, даёт мне место для жизни и иглу для смерти. Я практически уверенна в том, что рано или поздно его бойня окажется для меня смертельной, Бык заколет меня своими рогами и выбросит, словно псину, где-нибудь в яму среди леса.
- Дай пройти.