MARY ON A CROSS / OVER

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » MARY ON A CROSS / OVER » friends » KICKS & GIGGLES crossover


KICKS & GIGGLES crossover

Сообщений 1 страница 30 из 54

1

KICKS & GIGGLES, где к — это кроссовер, а г — это гейткип гёрлбосс гад блесс.


https://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/52188.jpg


0

2

kiryū kazuma; ryū ga gotoku


https://forumupload.ru/uploads/0019/fc/6e/6/475331.png

а что там было в 89-м можно и не вспоминать

Прозвища им дают громкие и помпезные, а в случае с Маджимой — и вовсе на грани безвкусицы. Бешеным он себя не считает, вот затупившимся — вполне: вещи лишаются цвета и вкуса, лица ничем не запоминаются, интерес теряется на полпути, и приходится выдавливать его по каплям, а для этого нужно прижать реальность посильнее к стене, или, что лучше, приложиться головой самому, как постукиванием выбивают помехи из барахлящей трансмиссии. Там наверняка выгорело что-то довольно важное, но так, думает Маджима, лучше для всех; думает и не может сразу оторвать взгляд от спины в сером пиджаке. Шимано может сколько угодно сплёвывать с пренебрежением "дракон Доджимы", как непрожеванный креветочный хвост, но Маджиме не нужно ни слова больше; наблюдать за щедростью его кулаков оказывается достаточно, чтобы разреженная в воздухе ярость снова начинала густеть, пульс в висках — заново грохотать свой свирепый марш.

Не заметить Кирю на улицах Камурочо — как проглядеть полную луну на чистом небе.

Маджима столько раз смотрел на имя в визитке, полируя штрихи "павлонии" и "жизни", разрезая росчерк "единицы", выводя ноги "лошади". Кирю Казума врезалось в память как цель, которую следовало догнать, но сейчас неизбежно обрастало плотью, кровью, мальчишеским пушком, серьёзным изломом бровей. Оскорбительной силой.

Подвешенные вопросы к Кирю можно срывать, как хурму: она тоже просила тебя убить за неё?
Ты согласился?
Спокойно спишь по ночам?
Сколько хуёв насовал тебе Сэра за воротник?
А за щёку?
А—

I swoop around your head, but I never hit
I'm blinded by your daylight

Правила таковы, что когда Маджима начинает двигаться — всё кругом тоже приходит в движение: толпа расступается, кровь отливает от лиц, рты округляются, глаза бегают или лезут на лоб, плечи идут ходуном или выпячивается грудь, звуковая волна дребезжит в чужих связках, и прочая подобная херня. Всё подхватывает его напряжение, и только Кирю имеет достаточно наглости — или гордости, или тупости — упёрто и непоколебимо стоять, будто ничего и не происходит. Так Маджима думал в году, кажется, девяносто пятом, когда различал на вкус только оттенки раздражения и считал, что всё уже в этой жизни понял и ни в чём другом не нуждался.

Он всегда узнаёт эту породу, непроходимых, с горящими честными глазами, с наивной кашей в башке; такие заканчивают если не в крематории, то точно в тюрьме. Знает их слишком хорошо, чтобы считать этот случай категорически личным, и поэтому мрачно обещает себе сломать его раньше, чем это сделает всё остальное.

Проёбывается Маджима редко, но грандиозно.

You are a fool, you are a fool
For sticking 'round, for sticking 'round

Кирю он не мог переварить довольно долго. Живот всегда неприятно жгло, как бывает, когда Маджима уверен, что на него смотрят свысока или — что хуже — со снисхождением, и ему хотелось вытрясти из Кирю объяснение: из чего тот сделан, почему его правда сильнее и взгляд чище, почему он считает, что в праве поворачиваться к Маджиме спиной. Хотелось, чтобы было громко и прямо — как удар и как идущая за ним боль. Кирю бесит его — упёртостью, медлительностью, нежеланием выкладываться на полную — не реже всего остального. Маджима может злиться, угрожать, упиваться азартом, захлёбываться криком и смехом сколько угодно, но дело всегда было не в неприязни. Неприязни, в общем-то, никогда не было.

Маджима никогда не ненавидел Кирю, и тот всегда это знал.

Они обмениваются словами и позже даже обещаниями, будто друзья, но по-настоящему с Кирю они разговаривают совсем иначе, на понятном им обоим языке, и тот всегда слушает, ему всегда есть, что ответить. Каждый раз, когда Кирю пропадает, Маджима осознаёт, насколько редкая эта возможность. Каждый раз, когда Маджима наконец-то не может заставить себя встать, он чувствует, будто прикасается к сраной вечности, которую Кирю наверняка прячет в своём кулаке. Не просто касается — въёбывается в неё грузовиком на полной скорости. Красота — охуеть.
Время останавливается,
и можно глубоко вдохнуть, ныряя в тишину — хотя бы на пару милипиздрических мгновений. Спокойно. Заслуженно. Он улыбается без единой мысли, опустошенный и выслушанный. Неохотно открывая глаза, Маджима видит протянутую руку, и во взгляде Кирю читается отвратительно печальное понимание.

Маджима не знает, что чувствует, но это смутно напоминает желание дать пизды.


предупреждаю заранее, что я игрок на редкость медлительный (ваше представление о медлительности + пара месяцев сверху), так что имейте это в виду относительно собственного комфорта; пишу от 2,5 до 5 тысяч знаков, заглавные, без заглавных, хоть капсом, хоть заборчиком.

ролью или эпизодом в альтернативе, на серьёзных щах или с приколами, пейринг или не пейринг — мне не так уж и важно, главное, что мне бы хотелось поисследовать взаимоотношения между персонажами, оставаясь в рамках канона (это довольно легко, если брать во внимание, что сценаристы ргг сами себе порой противоречат). мне, как игроку, интересно, что происходит в башке у кирю, и я буду рад, если вы решите поделиться своим мнением на этот счёт.

ПОКАЖИ МНЕ, НА ЧТО ТЫ СПОСОБЕН, И РАЗЪЕБИ МЕНЯ СВОИМ ПОСТОМ, КИРЮ-ЧАН! а если серьёзно, будет круто, если поделитесь любым примером своего текста сразу, чтобы знать, сыграемся мы или нет. пишите в гостевую или напрямую в лс, там обменяемся всем необходимым для удобной коммуникации. обещаю, что вне игры доёбывать вас отовсюду не буду!!!! (unless?)

в общем, приходите. маджима ждал кирюху из тюрьмы десять лет, и я подожду. может быть, за это время даже успею ознакомиться с содержимым остальных игр (помимо 0, обеих кивами, тройки и семёрки), чтобы вам пересказать.

пример поста;

Даже если закрыть глаз, свет фонаря мажется по сетчатке пятном. Если уйти, непрошеные слова всё равно мажутся навязчивым импульсом.

Почему всегда так.

Если спросить себя: это всегда пот, всегда ком в горле, шум в голове, гул в висках, бесполезный сердечный мешок, который не получается остановить — это он, всё, из чего он состоит. Всегда возвращается к этому, по кругу, в "дом". Рубашка снова липнет к телу, его контур заканчивается там, где начинается холодный речной воздух; ход мысли заканчивается там, где начинаются вопросы. Вопросы не кончаются.

Нет роскоши бить наотмашь, бежать по прямой, получать прямые ответы. Некоторые мосты нельзя пересечь не опиздюлившись. Некоторые дороги нельзя перейти в принципе. Нельзя зайти за некоторые линии, не отправившись нахуй с поля. Маджима сворачивает с больших улиц в закоулки, от лучей стороннего взгляда; Сотенбори выучил его вот так танцевать. Маджима ненавидит танцевать, себя и Сотенбори.

Это всегда мелочи, крохотные детали, полутона — места, где он, может быть, оступится. Где он скорее всего оступится. Там, где всё определённо наебнётся — по той же причине, по которой он выбрасывает в мусор пакет с уликами или по которой подбирает выброшенные меморабилии. Зачем, почему. Если спросить себя, получишь ответ: ну и пошло всё в пизду. Это неверный ответ не на тот вопрос, но это всё, что получается сказать.

Часы — в кармане. Часики — тикают.

Было как-то честнее — с настоящими оковами на руках, цепи, металл, бетон, кровавые сопли, вот это всё. Постоянство. Когда Маджима лежит на полу, иногда получается вернуться к уверенности в завтрашнем дне.

Сейчас он ляжет и соберётся. Всегда собирается. Должен собраться. Сейчас он поднимется, откроет дверь, забьётся в тот угол, в который всегда забивается и—

Сначала это запах дыма, прорезавшийся сквозь речную сырость. Затем — силуэт у окна, в свете вечерних огней над водой, отражающихся в ней. Это сигарета в чужой руке, и собственный учащённый пульс, напряжение в мышцах, сжатые зубы, насильственный выдох через нос, убитый в зародыше порыв. Он стоит к Маджиме спиной, единственный в этом городе человек, который может себе это позволить.

Ждёт первое па.

— Сагава… хан?

Отредактировано Mary Magdalene (2024-01-22 02:51:47)

0

3

saejima taiga; ryū ga gotoku


https://forumupload.ru/uploads/0019/fc/6e/6/407114.png

遠い記憶の中にお前を見る
Саэджиму он принимает, как нечто большое и неизбежное — как ЦРУ-шные взятки для ЛДП и военные базы на Окинаве, очередной нефтяной кризис или, допустим, дыру в озоновом слое. Саэджима Тайга вписался в этот ряд замедленных катастроф солидным противовесом, вытачивая из его бродячей жизни что-то осмысленное. Тайга с тигром на спине — это смешно, кансайский говор — тоже, это всё понятно и знакомо, и Маджима смеётся, принимая затылком тяжёлый кулак; похоже, к некоторым вещам он всегда неравнодушен.

*

見知らぬ二つの街が通り過ぎる
僕らの周りで海が血に変わる

Если и привязывать себя к чему-то, пускай оно будет несдвигаемым и конкретным — волной хоть и прибьёт, но точно не смоет.
Саэджима порой душный, как ебучая жара в апреле, с ней тоже хуй поспоришь. С этим можно жить, пусть приходится попотеть — капли ползут по чернильным полоскам, это всё глобальное потепление, сечёшь? Огребаем за собственное невежество, даже Шимано об этом говорит, а его обычно редко что ебёт.
Ясуко возвращается с пивом для них и ставит его в холодильник, и Маджима не может перестать говорить, потому что у её брата слов всегда мало и даже сейчас для неё не находятся: прикинь, дело-то как раз в холодильниках, фреоны, химия-хуимия, ты это, наверное, в школе проходишь, хотя откуда мне знать — на таких уроках я уже не был, Ясуко, но правду я скрывать не хочу, и меньше пользоваться холодильниками от этого мы тоже не станем, так что наслаждайся моментом, пока ещё можешь, ведь кто знает, что будет завтра, лады?
Саэджима, глядя в окно, прохладно изрекает "нихера ты философ", и злиться на него нет ни смысла, ни времени.

愛することと信ずることは違う
今ではお前を信ずることはできる

Во всем, что касается Саэджимы, есть эта тяжесть: грузная поступь, весомое слово, трудно дающаяся правда, неподъемные цели, и Маджиму это стороной не обходит. С момента, как они обязались быть братьями, он чувствует это и на себе: взваленный на плечи груз, сдавленность в груди, едва сглатываемый ком в горле. Тупую такую, тянующую боль. Это Маджима понимает. Это не всегда приятно, но всегда честно — как и сам Саэджима; тот никогда не даёт в нём усомниться, и такое редко где встретишь вне тоейских фильмов о долге и прочей романтичной фигне. Маджима — так вообще в первый раз. Он не может себе позволить это просто так проебать.

償いの影は僕を追い続ける
これがお前の復讐だと言いながら
自分自身が限りなく傷つく

Саэджиму он проёбывает не просто, а с осложнениями, с сопротивлением, несправедливо, остро и грязно; пятьдесят четыре, восемнадцать, три штуки на каждого; было два — стал один, видишь разницу или уже не видишь? Злая кровавая математика. Он остаётся на год, в котором его учат по ней считать. Если привязывать себя к чему-то большому, то и потеряешь ты действительно много; им всем хочется, чтобы Маджима считал себя пустым местом, но клятва слишком крепка и неделима, чтобы отнять и её. Она катится камнем по склону жизни, и он катится по инерции вместе с ней — он выходит сухим, он входит обратно в клан, он идёт по головам, набирает скорость, летит со свистом, срывает крышу, пробивает стену, пробивает дно.

Ему не страшно, больнее-то уже не будет.
Вот это заебись!

(僕たちの海は水たまりにかわり
青ざめた血だけが止まることも知らずに)

Пожизненное, думает Маджима, это не смертельно. Смертельный приговор — это не на всю жизнь. Тут не стоит однобоко смотреть на ситуацию, ха-ха! Смешно! Чё не смеёмся? Маджима заливается так громко, чтобы услышали все до единого; так звонко, чтобы достало до самого дальнего закутка самой унылой камеры. Чтобы всегда можно было услышать, где он. Маджима и залезет повыше, чтобы было видно абсолютно всем.

Чтобы он с лёгкостью Маджиму нашёл — и со всем этим наконец покончил.

遠い記憶の中にお前を見る


как оказалось, у меня есть много, что сказать относительно этих двоих! и это я ещё старался быть кратким.

НО НЕ ВЫШЛО

если по заявке показалось, что со стороны маджимы есть только фрустрация и чувство долга, то это не совсем так: и то, и другое есть в наличии, но хочется поисследовать и дни до покушения на клан уэно сэйва, где они молодые, шутливые и им всё легко, дать им побыть мелкими и тупыми, тусить и всячески бондиться. некоторые сырые хэдканоны уже имеются, но одному это придумывать неинтересно. давайте заполним пробелы, оставленные ргг студио, и попробуем вместе решить, как эти двое всё-таки познакомились и закорешались.

честно скажу, я сам не играл ещё четвёртую и пятую, поэтому стараюсь на данный момент особенно не спекулировать касательно их динамики после воссоединения, но это не значит, что меня это не интересует. основные события сюжета я знаю, ключевые (для себя) сцены посмотрел, надеюсь, поскорее подтянусь хотя бы просмотром всего прохождения. так что имейте в виду, что рано или поздно я захочу поиграть и что-нибудь по пост-гейму четвертой, пятой и вообще всем, что было между концом пятой (поплачем по кирю) и седьмой, так как тема переосмысления старого, принятия нового, постепенное разделение саэджимы из прошлого, саэджимы, с которым маджима разговаривал 25 лет в своей голове, и нынешнего саэджимы мне важна. и совместный бэйбиситтинг дайго, конечно, куда без этого.

КОРОЧЕ

https://forumupload.ru/uploads/0019/fc/6e/6/105405.jpg

ну и обязательные предупреждения из предыдущей заявки: в большинстве случаев пишу очень (и я имею в виду ОЧЕНЬ) медленно, размеры текста от 2,5 до 5 тысяч символов, до регистра не приёбчив и, естественно, никого за скорость отписи не пинаю. аналогично, как писал выше для кирю: маджима ждал братана четверть века, и я подожду. посоветую только сразу придти с примером поста куда угодно, откуда угодно.

ничто не критично — полноценная роль или игра в альте, жить смешно или умереть грешно в отыгрыше. разве что взаимоотношения хотелось бы близкие, но всё-таки братские, не раскачивайте лодку. потому что если раскачаете, то будет плохо, и плохо будет всем. могу вам и в глаза это сказать, готовы приехать послушать? не думаю, что на ролевочках вообще найдётся кто-то, кого бы интересовал пейринг на самом-то деле (как и роль в принципе...... но мы не об этом), но наблюдаю на него довольно активный спрос что в восточном, что в западном филиалах фандома, соу, йеах. лучше без этого.

выходи из тюрьмы, кёдай!!!!!!!

пример поста;

Даже если закрыть глаз, свет фонаря мажется по сетчатке пятном. Если уйти, непрошеные слова всё равно мажутся навязчивым импульсом.

Почему всегда так.

Если спросить себя: это всегда пот, всегда ком в горле, шум в голове, гул в висках, бесполезный сердечный мешок, который не получается остановить — это он, всё, из чего он состоит. Всегда возвращается к этому, по кругу, в "дом". Рубашка снова липнет к телу, его контур заканчивается там, где начинается холодный речной воздух; ход мысли заканчивается там, где начинаются вопросы. Вопросы не кончаются.

Нет роскоши бить наотмашь, бежать по прямой, получать прямые ответы. Некоторые мосты нельзя пересечь не опиздюлившись. Некоторые дороги нельзя перейти в принципе. Нельзя зайти за некоторые линии, не отправившись нахуй с поля. Маджима сворачивает с больших улиц в закоулки, от лучей стороннего взгляда; Сотенбори выучил его вот так танцевать. Маджима ненавидит танцевать, себя и Сотенбори.

Это всегда мелочи, крохотные детали, полутона — места, где он, может быть, оступится. Где он скорее всего оступится. Там, где всё определённо наебнётся — по той же причине, по которой он выбрасывает в мусор пакет с уликами или по которой подбирает выброшенные меморабилии. Зачем, почему. Если спросить себя, получишь ответ: ну и пошло всё в пизду. Это неверный ответ не на тот вопрос, но это всё, что получается сказать.

Часы — в кармане. Часики — тикают.

Было как-то честнее — с настоящими оковами на руках, цепи, металл, бетон, кровавые сопли, вот это всё. Постоянство. Когда Маджима лежит на полу, иногда получается вернуться к уверенности в завтрашнем дне.

Сейчас он ляжет и соберётся. Всегда собирается. Должен собраться. Сейчас он поднимется, откроет дверь, забьётся в тот угол, в который всегда забивается и—

Сначала это запах дыма, прорезавшийся сквозь речную сырость. Затем — силуэт у окна, в свете вечерних огней над водой, отражающихся в ней. Это сигарета в чужой руке, и собственный учащённый пульс, напряжение в мышцах, сжатые зубы, насильственный выдох через нос, убитый в зародыше порыв. Он стоит к Маджиме спиной, единственный в этом городе человек, который может себе это позволить.

Ждёт первое па.

— Сагава… хан?

0

4

óðinn; norse mythology


https://forumupload.ru/uploads/001a/df/3a/2/590630.jpg

why not devour all that you are given? all that you have not been given?
between a predator and its prey there is only hunger, and desire has no direction.

Себя Ты отдаёшь без остатка — самому себе, власти, знаниям, рунам, и, конечно, своему роду. И никакому другому: ни ванам, ни кровным братьям, ни йотунам, ни троллям, ни-ко-му. Они зовут Тебя Всеотцом прикусывая языки, потому что Тебе так нравится. Все эти отцовьи глупости пришли из Рима, и настоящих богов, которым поклонялись крестьяне, вытеснили фантазии о патриархе с неба.

Мир вышел из Имира, первого из йотунов, великого телом и хладного духом, а у тебя, Alfǫðr, были отец, прадед и братья, помогающие расчленить первого из нас. Миф о сотворении ты знаешь, но вспомни другое: крови в Имире было столько, что освобождённый железный потоп оставил в живых лишь одну йотунскую семью. Так асы сотворили первый геноцид — но какая разница, если Ты уже занёс ногу, и тело Твоё зудит, требуя идти дальше. Прогресс, эволюция, геноцид, всё для тебя одно.

Имира датчане и немцы теперь изображают уродливым великаном, неандертальцем в окружении юных асов, прекрасных, как слеза девственницы. Если пошучу, что с этого началась идея немецкого превосходства, ты посмеёшься? Ох, прости, Ты.

Ты пользуешься хитростью, умом, рунами, творишь сейд,

глаз пришлось выскребать слишком большим ножом, и вышедшая наружу прямая мышца торчит, как кусок проводки. Мимир промывает его в источнике и, немного подумав, разжимает призрачные пальцы. В воде глаз похож на помятый мячик для настольного тенниса, когда опускается на ласковое илистое дно — Йорд чувствует покалывание в затылке. Говорят, этим глазом Один смотрит в потусторонний мир или хотя бы будущее, но ей никогда не было интересно настолько, чтобы спросить. Она вспоминает об этом, когда рождается Тор — не зря Рунатир девять дней висел на дереве, прибитый своей же зубочисткой, точно знал, что из этого получится. «Один плюнул в землю, а я растёрла, так ты и появился.»

Что для тебя девять дней и девять ночей в петле повешенного? Боль ты берёшь в руки, в зубы, в глаз, в грудину, вокруг шеи и внутрь головы, хорошо зная: страдает лишь тот, кто боли подчинился; тот же, кто сам её призвал, вооружился и воспользовался ею, на ладонях видит не кровь, а власть.

Как же ты голоден, если бы Йорд могла, намешала бы тебе и сочувствия, и восхищения. Wōdanaz, яростный и безумный, опустошитель миров с дырой там, где у смертных находится грудь, а в ней — чёрная дыра ненасыщения, влекущая ко всему, что тебе не подчинилось. Бальдр умрёт, мы знаем об этом. Рагнарёк — лишь знание, подсмотренное в глубинах сейда, и свершающимся предсказанием его делаешь ты, Один.

Каждый твой шаг приближает приход Сурта, уставшего от непрекращающейся трапезы. Сурт говорит: хватит. И весь мир покорно сгорит дотла, хотя и этого ты не увидишь из брюха Фенрира. Выжженная земля слившихся миров приветствует новый мир.

Хороший финал для того, кто не смог проглотить всё.


Начнём с самого страшного: не нужно быть экспертом по Эддам и Снорри Стурлусону, достаточно понимания того, что происходит в этой хронологии распада божественного и человеческого. Тут важно сойтись взглядами: Один — не пример для подражания, а типа предостережение, но кого это ебёт! В Эддах есть гениальные идеи божественное>хтоническое, то бишь победы разума над природой, а это классический нарратив, который очень любят фашисты и консерваторы. Хаос будет подавлен, Другие будут повержены. Так что мудрость Одина идёт на интересные вещи, как бы на благо, но только империй, счастье для всех, у кого в документах указана правильная национальность, процветание для тех, кто отдаст всё, что у него есть, не меньше.

Если согласны, ставим лайк залетайте к нам, высокодуховных разговоров будет меньше, чем базарных шуток, есть наш сына-корзина, несчастная безотцовщина, и желание писать небольшие (2-3к) посты хоть заборчиком. Любить вряд ли будем, тут без вариантов.

пример поста;

Они таскают его засохшую кровь в ампуле трижды в год, и трижды святой Януарий являет им с небес чудо: тромбоциты расклеиваются, кровь разжижается, Неаполь ликует. В восьмидесятые, когда чуда не произошло, девяносто одним толчком Terremoto dell'Irpinia вогнал пять тысяч мертвецов прямиком во вспаханные объятья матери земли. Святые в тот день, наверное, закрыли глаза.

«Как бы не случилось чего», говорит набожная соседка, возвращаясь домой в последний день крёстного хода: мощи Януария исправно несли неделю, но в чуде было отказано. Йорд молчит, Везувий тоже.

— Италия не видела плинианских извержений почти две тысячи лет, — она склоняет голову вбок, смотрит ему в глаза.

Он даже не прикоснулся, но что-то сжатое, как пружина, заставляет медленно отстраниться. Пространства от кожи до кожи — сантиметр — два сантиметра — три сантиметра — она выдыхает пудровым облаком извести.

Дети соседки, носящие неприятные Йорд имена и ещё менее понятную привычку приезжать из пригорода раз в месяц, пару часов назад носились по прилегающей территории. Первый падает с велосипеда почти ласково тормозя коленями и ладонями, и ласка мягкого гравия неминуемо проигрывает тонкому, почти свинячьему воплю. Дети Асгарда лишены неуверенных походок, падений, слёз, они выходят взрослыми, цельными. Тор, которого служанка, отводя глаза, отмывала от чернозёма; Тор, вытянутый из земли за обе руки, как ель; Тор, на месте рождения которого бы вырос Old Tjikko. Один забрал его практически сразу — а злится мальчик опять на неё.

— Улыбка. Подумаю, если будешь себя хорошо вести.

Гроза растворяется в обещаниях.

Она опускается обратно к пионам, по касательной задев колено Тора, — не заметила, конечно же. Земля в его руках выглядит чужеродно — будто сжал пригоршню йордовых волос и не отряхнул руки. Отвернув лицо, Йорд наощупь накрывает его ладонь своей, сдавливает несильно:

— Нет. Ты знаешь, какие глубокие ямы нужны пионам? 60х60х60 сантиметров. Утром насыпала туда дренаж: гравий и галька. Почвенная смесь, — она перехватывает инициативу, почти призрачным прикосновением перехватывает саженец из его руки, — идёт следующей.

Переходит на шёпот: «1 часть перегноя, 1 часть торфа с нейтральным pH, 2 части верхнего плодородного слоя грунта.»

— В яму засыпаем почвосмесь, — она указывает на пакет за их спинами: подай, — потом делаем бугорок, и вот сюда корневище нужно на четыре сантиметра опустить так, чтобы почки были заглублены на 5 сантиметров.

Йорд руководит его ладонью своей: Тор наверняка решит, что из ненависти. Йорд посмеивается. Покажите мне того, кто справится с пионами без каких-либо навыков.

— Остальное засыпаем грунтом. Когда ты пришёл, я заканчивала с другим кустом и мульчировала его корой.

Встаёт: возвышаться непривычно, но вид хороший. Его ладони испачканы, взгляд прикован к земле. Мысли наверняка дребезжат, но на этом её рефлексия заканчивается. Она улыбается:

— Так-то лучше.

Кладёт руку на его макушку. Волосы диковинно мягкие.

0

5

yuriy tatishchev; tale of bygone years


https://forumupload.ru/uploads/0017/96/42/2/310807.png

че бля инск // как же парня жизнь помотала // скажи триста // тубик, пневмония, рак легких (нужное подчеркнуть) // зощенко почитай // жители метеорита с ужасом наблюдали приближение челябинска // батя бумер постоянно рубится в танчики // гомофобия и отвага // окружен промзоной, но не сломлен // с костиком (не геи)


лучшие времена остались позади, чего уж о них вспоминать.

самой чистой вещью в его квартире был костин платок, и то недолго. быстро заляпывается кровью, с носа течет, опять что-то не так, и надо бы злиться, ругаться, проклинать хоть кого-нибудь, но виноватых нет, силы воли - тоже. юра вытирает ебальник, пожимает плечами, мол, похуй плюс похуй, и на помощь себе никого не зовет. костя приходит сам.

татищев парень простой, звезд с неба никогда не хватал. много работал, как и все из местных, где-то проебывался, где-то дела постепенно шли в гору, все как у всех. старший брат - невыносимый заносчивый петух, но родная кровь, нахер же не пошлешь. дети - слишком самостоятельные, стесняются его, но так даже проще, меньше забот. лучший друг - всегда номер один, за ним не поспеешь, но завидовать не получается, костя - нет, ха-ха, катя - слишком хороший парень. даже любовь - и та безответная, но аня рядом, пускай ворчит, но иногда, на скользком нечищеном тротуаре, держит юру под локоть, и от этого так по-дурацкому хорошо, что щеки алеют не от мороза.

пропахшую табаком комнату бесполезно проветривать, с улицы пахнет не лучше. от слякоти вечно сырые кроссовки, за новыми идти безбожно лень, а легкая простуда - это полбеды. тремор в бледных пальцах, закупки только блоками, работа из чувства долга, чисто по инерции, чтобы костю не расстраивать. протереть зеркало в ванной перед его приходом, чтобы увидеть в отражении черно-белую, словно слякоть, словно это черное небо над городом, физиономию. иногда лицо юры разбавляют красные пятна - след аниной помады на щеке или размазанная по рту кровь из глотки. белоснежные костины платки даже пачкать об себя стыдно.

кому-то просто не везет. плохое время потрепало хороших людей, страницы из книги сыпятся одна из одной. всем этим братьям-сватьям нельзя доверять, детей ничего хорошее тоже не ждет, а любви твоей только дай повод поиграться с таким дураком. эти чувства ее обижают, какой стыд, какая нелепость, ее должен был полюбить кто-то получше. юра знает: кто-то такой безупречный, как его лучший друг. неведение - это великое благо. главное вовремя увернуться от его рук, раскрытых для объятий или протянутых в помощи, не касаться костиных плеч дрожащими пальцами, даже если земля уходит из-под ног. какая-то слишком людская драма.

все как у всех.


как я пишу: могу лапсом, могу с заглавными, без троек, в третьем лице, со средней частотой и с разными размерами; я не называю в своих постах/текстах персонажей по топонимам, но мы можем это обсудить;
что я хочу писать: пока что что-то ближе к текущим временам и к девяностым, но разогнаться могу в любые эпохи; к хэппи ендам испытываю легкий кринж, пока тяжело представляется какой-то компромисс в ситуациях, где нет любви, поэтому хочется простого человеческого страдать и рефлексировать про в общем я его люблю а он меня нет под саундтреки из брата два;
что от вас требуется: пост в личку, чтобы сверить часы, и отсутствие стремления к всратым фанкастам, давайте не будет натягивать чонгука на глобус! спасибо

пример поста;

Почему-то Косте думалось о своих зубах. При всей его тяге держать все под контролем, ему раньше не приходилось просчитывать заранее, какую часть организма будет терять обиднее всего. Импровизационно получалось, что заботили его именно зубы, а конкретно эта ситуация была неконтролируемой изначально. Могло казаться, что челюсти он стискивал, чтобы не заорать от боли, но Костя был честен перед собой: в горле не рождалось никаких звуков, в голове тоже было кристально чисто. Зубы сжимались, голова опускалась все ниже к груди, где в клетке бешено-бешено билось стальное сердце.

Оно откликалось на Анины крики, которые оглушали, несмотря на то, что она не была рядом, плакала откуда-то издалека. Когда Костю ударили в первый раз, она кинулась к нему, позабыв об инстинкте самосохранения, но один пацан от наехавшей банды отпочковался и, быстро скрутив ее, оттащил подальше, в сторону. Аня сперва ругалась, материла, грозила всем, чем могла, но потом Костя упал, и она стала умолять – их сломало синхронно, одновременно. Он так не хотел, чтобы ей было больно, но выбора им будто никто не оставил. Обстоятельства, люди, время.

Косте так было легче, он все сделал правильно, даже если заныли ребра и залило кровью глаза. Аня поплачет, но будет цела, а он скорее заживет от любых ран и срастит все кости, чем сможет простить себе, что ее не защитил. Костин мир все еще был черно-белым, где добро и зло безошибочно зеркалили друг друга, никогда не пересекаясь. Если бы Костя открыл глаза, над ним было бы серое небо, но он лежал на сером асфальте, пока его били, и думал, что так ему легче.

***
Пейзаж за окном казался зацикленной пленкой. Сам по себе выглядел умиротворенно и безобидно: ровный строй высоченных сосен сменялся поворотами в маленькие деревни без опознавательных знаков, бетонный коробок заброшенной остановки вдоль дороги – широким зеленым оврагом, будто кто-то выгрыз кусок земли. Но все повторялось уже второй час, меняя лишь оттенки и степень тусклости, а смысл оставался прежним. Никому не нужная, богом забытая дорога.

Асфальт давно сменился на грунтовую, стоило лишь оставить позади границы города. На очередной яме автобус подбросило, и плечо Юре заметно придавило тяжестью.

– Кать.

Костю сморило в сон, усталым он последнее время был сильнее, чем прежде. Не отчитывался, конечно, но понемногу и неохотно рассказывал, что появились какие-то дела. Раздраженное, злое лицо Юры, сведенные к переносице брови, резкость в каждом движении все еще работали как надо: Костя был готов справляться с чем угодно, только не с затаенной агрессией друга.

Юру доебывали молчанки и собственное бессилие.

Втроем они больше никуда не ходили.

На очередном повороте тяжелая голова Кости опустилась сильнее. Плечо Татищева – острый угол костей – вряд ли было удобным, но тот не просыпался, убаюканный долгой монотонной дорогой. Юра скосил взгляд: светлые пряди с темными на макушке перемешались неровно.

– Кать, – позвал он настойчивее.

Костяшки на его руках с того дня больше и не заживали до конца, рано или поздно Уралов снова приходил, усаживался на кухне и обхватывал ладонью чашку с чаем, чаще – бутылку холодного пива. Ссадины горели алым огнем или сохли старой коркой, но неизменно были.

Костя все не отзывался, ресницы его ничуть не подрагивали, дышал через приоткрытый рот. Юра опустил взгляд ниже: его ладони, сцепленные в слабый замок. Косте все эти мелкие раны шли, придавая до жути героический вид. Наверное, теперь именно так выглядят герои этого времени.

Татищев легонько коснулся сбитых костяшек – едва ощутимо и только самыми кончиками пальцев. Не было никаких чувств: ни страха, ни волнения, ни трепета. Было знание – такое же уверенное и сильное, как Костя – что долго такое не продолжается. Вся эта дорога, какой бы тоскливой и безнадежной ни была, рано или поздно закончится. Юре из пункта А в пункт Б нужно было довести лишь себя с детьми и парой друзей целыми и невредимыми.

В салоне нельзя было курить, и это изводило.

– Кать.

Позвал он строже, чуть повысив голос. На каком-то лихом обгоне автобус снова занесло, Костина кожанка скрипела об олимпийку на Татищеве. Он падал все сильнее, Юре было все неудобнее, но Костя был какой-то неумолимой стихией, согревающей темной волной, что тащила за собой, не позволяя вырваться.

Юра даже не понял, отчего ему стало труднее дышать.

– Костян!

Тот вскинул голову, заехав ею по чужому подбородку.

– Ой, извини, пожалуйста, – за все и сразу, заглянув Юре в глаза. В ответ ему невнятно пробурчали, а ровное дыхание вернулось не сразу, как Татищев распрямился. Костя рядом широко зевнул, затем спросил сколько им осталось времени.

– Три остановки.

Одна за одной сменяющие друг друга.

Отредактировано Mary Magdalene (2024-01-22 02:52:14)

0

6

viktor; genshin impact


https://i.imgur.com/nRU0NUW.png

Виктор не злодей.
Он так и говорит при первой встрече: «я не злодей». Маска на пол-ебала, меховой воротник в регионе с континентальным климатом, невыносимый бордовый подклад, как будто вывернутая наружу кожа. Форма у вас, конечно, пиздец, но это меньшее с чем приходится мириться. Через пару реплик Виктор начинает жаловаться. Без имён и чинов, но из смысла легко улавливается, кто такая эта «важная сука» и какие «стратегические манёвры» она проводит в чужих столицах.
Они придумывали эту операцию несколько месяцев, высчитывали на календаре, тренировались на полигонах.
«Вы гопонули нас с Венти на выходе из церкви».
Виктор разводит руками. Бюрократия, даже у гоп-стопа в Снежной есть регламент.

Всё предопределено. Виктор не злодей, а просто исполнитель.
«Понимаешь, есть цель,»- продолжает он долгий разговор уже в таверне, протирая пьяные заспанные глаза, «-грандиозная цель, великая цель».
Виктору важно поделиться своим мироощущением, от количества выпитого он становится таким податливым, что ткни в щёку и провалишься в полость его незатыкающегося рта. Он красный от духоты, будто освежёванный кусок мяса. Это не форма, это всё в нём пиздец.


я очень странный, но да, я ищу нпс для броманса.  ситуативного, по приколу, без надрыва, но как пойдёт. ожидаю шпионские вайбы, вынужденное сотрудничество идейных врагов, дипломатические интриги и всякий cold war aesthetic.
я знаю, что по сюжету Виктор был на побегушках сперва у Синьоры царство ей небесное, теперь у Пульчинеллы, но давайте представим, что у него была более важная миссия, и Витя значимее, чем его нам показали. я пиздец как люблю Виктора, это никак не объяснить.
как видно из визуала, я тяготею к реальным внешностям и вряд ли вернусь к рисованным, очень надеюсь, поймёте и простите меня за это.

пример поста;

Он ищет её в Мондштадте. В кладке каменной стены собора, в высоких девичьих голосах, в вознесённых к архонту мольбах, в приторном запахе ладана, въевшемся в одежду, в заломленных руках, в мокрых дорожках слёз на щёках. Он ищет Люмин в святости, в его памяти она – увековеченная скорбь, позолоченная боль. Она может быть там, где отвергают человеческое и жаждущее, где выкармливают сверх-Я в религиозной дисциплине.
Асана полной тоски. Образ поведения потерянного ребёнка.
В его голове застряла навечно картина протянутой к нему руки. В теле Люмин выражена просьба – помочь, спасти, дождаться, найти, не разъебаться (по возможности) в истории.
Но, кажется, он не справился.

Даже месяцы спустя не перестаёт нервно дёргаться, когда видит в толпе кого-то такого же золотоволосого, будто подсвеченного солнцем или вырезанного из барельефа – заметного, объёмного, имеющего вес. Тела, в которых читается всё то же требование помочь и спасти, в них никого покоя, в волосах застыл встречный ветер. С его приходом жители Мондштадта узнают, что такое катастрофа, горе и утрата придают им осязаемости. Их игнорировать сложнее. Итэр невольно запоминает множество новых имён.
Становится больше обращённых к нему глаз, сопряжённых с ним историй. Когда он думает о родных, имя Люмин всплывает не единственным.
Это хуёво.
Итэр плачет, нет, почти плачет, ловя на себе чей-то прямой смелый взгляд. Он находит комфортным общение со слепыми, трусливыми или лживыми, со всеми, кто смотрит под ноги или поверх (сквозь). Ничего, что не заставит его сфокусироваться на чужом лице, обратиться напрямую.

Он ищет её в Мондштадте. В обоссанных углах возле таверн, в винном красном осадке, в привкусе желчи после алкогольного отравления, в немытых столах, в дактилоскопическом следе на стекле. Люмин -  вочеловеченное мученичество, воплощенное падение. Она должна быть там, где попранная чистота, растоптанные идолы, все неотвратимо трагические истории будто бы написаны про неё – катящаяся по наклонной добропорядочная жизнь, истончающаяся человеческая мораль, как прохудившаяся ткань. Её золотые волосы, должно быть, горят ярче на фоне грязи и человеческого блуда.
Немного охмелевшим он утыкается лицом в чьё-то подставленное плечо и вздыхает, сбивчиво и торопливо  рассказывает незнакомцу о сестре, о поисках, о своей тоске. Подбирает слова, как будто пытается пальцами вычерпать воду.
Люмин всё менее реальная в его рассказах.
Это хуёво.

Он ищет её в ЛиЮэ. В торговых накладных, в столбцах чисел, в чёрной бухгалтерии из пыльных книг, запрятанных где-то под циновками. Выводит как математическую переменную, высчитывает по рыночным сводкам вероятность её появления – почти нулевая. Нет, не ноль, но число, даже не пытающееся повлиять на результат исчисления – как дождинка, пытающаяся разбить гору, представляешь, насколько маленькое число. С Люмин не высчитать налог на доход, в денежном эквиваленте ей не находят стоимости. Они отмеряют на аптекарских весах – на одной чаше воздух, перо, его нервное дыхание, его тщетные поиски  – на другой – она. Даже пустота перевешивает Люмин.
Это хуёво.

Он ищет её в ЛиЮэ. Забирается на пик Цинъюнь, чтобы зачерпнуть руками облака. Она должна быть там, где земля почти соприкасается с небом, где воздух разряжен настолько, что кажется, будто вдыхаешь битое стекло.
Там, где болит – там Люмин.
Юдоль скитания. Образ поведения падающей звезды.
Он становится к ней ближе с каждым поломанным ребром, с каждым разрывом менисков, когда суставы выбиваются в противоположную от природы сторону, когда его тело действует вопреки своей механике. Итэр плачет, нет, почти плачет, разглядывая свою сломанную руку и вылезшую из-под кожи лучевую кость. Боль сменяется эйфорией, здоровой рукой он баюкает поломанную, поёт ей колыбельные, пока его не находят торговцы шёлком.

Он ищет Люмин повсюду.
Ищет её лицо в своём лице.
- Давай вернёмся к началу, как мы делали это раньше. Давай мы возьмёмся за руки и отправимся в новое путешествие вдвоём.
Итэр говорит в отражение в воде. Оно не повторяет его артикуляцию. Итэр говорит как будто с камнем, слова отскакивают от бледной кожи, возвращаются к нему. Он протягивает руку и пытается коснуться щеки сестры, костяшками грубых пальцев очерчивает линию скулы. Она постигаема, осязаема, она телесна.
Люмин в его скелетном каркасе, в его кровеносной системе.
- Нахуй этот мир, мы найдём миллион других. Просто вернись ко мне.

Отредактировано Mary Magdalene (2024-01-22 02:51:36)

0

7

mary macdonald; j.k. rowling's wizarding world


https://i.imgur.com/IhMhw9g.png

I KNOW WHO YOU PRETEND I AM // ost
Мэри не хотелось бы, чтобы ее видели как жертву Мальсибера. Переживать чужую травму — общество не умеет, а Пожиратели Смерти — Хогвартсу еще понятие незнакомое, поэтому кто-то — обходит ее стороной, кто-то — пытается поговорить. Мэри нервно расчесывает запястья и предплечья, натягивая рукава. После атаки Мальсибера — у нее остается шрам, и Мэри знает, как от него избавиться. Смеси трав, целебная магия — и ничего.

Мэри — не та, кто жалеет саму себя. Она — становится лучшей студенткой травологии со своего потока, и — интересуется целительной магией. Все остальное — выходит у нее на нормальном уровне, но она честна с собой и знает, что можно и лучше. Ее ум — постоянно шумный, она — часто злится и раздражается. Бывшие подруги — обходят ее стороной, потому что Мэри хочется быть самой. Со временем — она успокаивается, находит новых друзей и восстанавливает связь со старыми.

Марлин — как солнце, что появляется на горизонте. Она предлагает дружить с ней первая, водит ее смотреть на звезды поздно ночью, приносит ей бельгийский шоколад, который ей передают друзья из-за за границы. Вместе — они читают книги, и Марлин даже приносит ей один из комиксов. Они вместе едут сначала на каникулы к родителям Марлин, а потом — на рождественскую курицу к родителям Мэри. Марлин — становится ее первой любовью, и сердце Мэри разбивается, когда она узнает о ее смерти.

До этого — они снимают квартиру вместе в Лондоне, деля один непонятный график на двоих. Марлин — однажды приходит и говорит: «я бросила работу, но уже нашла другую». Мэри — тем временем сдает аттестацию в Мунго. Однажды — она бросает резкую фразу в адрес Марлин, узнав, что она присоединилась к Ордену Феникса. Но потом — безмерно жалеет. Марлин даже не замечает.

Они ходят вместе на концерты, Марлин — находит ей пластинки ее любимых исполнителей и их квартира заполняется музыкой. Она знает, что Мэри любит петь, и часто смотрит на нее украдкой. Марлин знает о ней все. Что Мэри любит готовить  и организовать пространство, что иногда — она меняет мебель местами в квартире для удобства. Мэри — встает раньше Марлин, начиная тихо делать что-то бытовое, и потом — чувствует на себе чужой взгляд. Поворачиваясь, улыбается Марлин, что еще лежит, укутавшись в постели. Марлин видит, как Мэри аккуратно поливает их цветы, приговаривая о необходимости удобрений. Она учит ее готовить, и смеется, когда Маккинон забывает о готовке, избирая стратегию — любимых шуток. Мэри чувствует себя любимой, и вопреки страху Марлин — она знает, что она всегда на ее стороне.


— не состоит в Ордене Феникса, но поддерживает его и помогает;
— выпускница Гриффиндора'77 (на год старше Мародёров и одного выпуска с Марлин);
— травница, хороша в целительной магии и зельях;
— родилась в Англии (возможно, в пригороде Лондона?), но в семье есть и выходцы Ирландии;
— работает в Мунго.


На внешности бы хотелось видеть Chase Sui Wonders, но могу также предложить: Rachel Sennott, Zión Moreno. В целом внешность не принципиальна, но хотелось бы обговорить этот момент.
Также, заявка точно в отп.
Итак, у меня есть определенное видение Мэри и мысли, которые я не указала в заявке, так что мне бы хотелось, чтобы у нас оно примерно совпадало. Но в принципе смогу пережить, если вы видите Мэри иначе. Как игрок, пишу в рамках 3,5-7к символов, без птицы-тройки и от третьего лица. К соигроку — не придирчива. По скорости — укладываюсь в пост раз в неделю-месяц, в плане разговоров вне постов — могу быть не очень разговорчива. Но люблю приносить тиктоки или музыку.
Хотелось бы обменяться постами после регистрации. Очень жду. ♥

пример поста;

Долорес молчит. Долорес говорит:
Долорес говорит на судах, во время заседаний, в кругу мудрецов и подлецов, Долорес передвигает фигуры на шахматном поле. Одно движение — и слон уходит в сторону. Долорес говорит — и решает чужие судьбы. Она улыбается, когда на нее падает тень пистолета. Звук выстрела.

Пистолет  — едва дрожит отдачей в чужих руках. Кто-то кричит, Гарт — прячется. В судьбе Гарри — тоже был выстрел.

Реальность вращается, идет кругом, становясь чем-то другим. Гарри — не становится Гарри. Так и она — не становится чем-то больше. После выстрела — она становится главной Святой. Для него — она свет. Он видит в ней целый мир и обращается к ней, неуверенно протягивая руки. Она — не единственная, с кем он может говорить.

Но она — единственная, кто его слышит.

Долорес обнимает его — и ветер усиливается. Запах абрикосовой жвачки перемешивается с запахом сигарет и горьким — алкоголя. Жалость к Гарри соприкасается с сочувствием. В этом запахе — есть что-то еще.

Она — может его слышать.

И Долорес слушает, прежде чем ветром не приносит еще одну мысль. Ей хочется подарить ему что-то хорошее, она улыбается, когда на глаза попадает солдатик в чужих руках. Она сохранит его и запомнит, едва сжимая его в своих ладонях.

Гарри запутался, он попросту не знает, кто он. И Долорес решает показать это. Но для начала — она протягивает ему руку. Сияющие легкие  переливаются настоящим золотом, ловя отражение софита в стекле. Долорес кажется, что Гарри запутался. И он никак не может найти конец этой нити. Может, ему не нужно распутываться? Может, ему нужно жить так, как он пытался жить. Но Долорес понимает, внутри него — непрестанная боль. Рана, которая скрыта даже от него самого, расплываясь красным пятном. Он даже сам не понимает ее. Это боль, с которой он сам не может справиться и которая мешает ему вспомнить. Эта боль — связана с ней. Из-за нее — он пытался все забыть. Боль — была барьером, который он никак не мог преодолеть. Но Гарри когда-то умел прыгать.

О, Гарри, что же ты наделал. Долорес молчит.

Тебе нужно вспомнить ее, Гарри.

Тебе нужно вспомнить ее, но давай начнем с чего-нибудь попроще.

Ты вспомнишь себя, но пока надо начать с чего-то другого. Ты можешь поверить в то, кто ты сейчас, не вспоминая, кем ты был до этого. Ты можешь попытаться собрать себя. Тебе нужно — собрать себя, даже себя нового. Ты можешь быть Текилой Санрайз. Рассвет окрашивает небо в яркие цвета. Так и ты — так можешь. Ты можешь стать кем-то другим, даже если ты не помнишь себя. Но для этого тебе надо решить.

Ты можешь стать собой, даже если ты не знаешь, кто ты.

Кажется, что Долорес хмурится. Ей сложно дать ответ на вопрос Гарри: что для него будет проще? Не будет ли проще, если он начнет с начала? Но ему важно помнить ее. Без нее — нет его.

Темнота омрачила стекло, оно пошло трещинами из-за упавшей тени. Это не из-за тебя, Гарри. Тут нет твоей вины. Гарри и без этого казался ей ужасно расстроенным. И она захотела показать ему что-нибудь хорошее. Ветер заполнил церковь, поглощая ее в мрак. Вместо этого — воцарилось солнце, заполняя улицы. Она — смеется. Светлые волосы едва запутались, ловя лучи солнца. Они держатся за руку и она смеется, иногда — касаясь его чуть выше локтя. В смеху, она не замечает, как едва не падает.

— О, я такая неуклюжая, — ей нравится быть рядом с Гарри. Ей нравится, как он смотрит на мир, слегка запрокидывая голову. Ей нравится, что у него есть цель, и ей нравится слушать его. Вечерами, они разговаривают. Гарри делит свою мечту на двоих, делая ее общей. И, сначала, она отдает ему всю себя. А потом — она хмурится. Но пока — они ходят гулять, смотрят на деревья, что цветут в эту пару времени. Она — ломает абрикосовую жвачку, внимательно смотря, куда он ей показывает. Они иногда ходят танцевать по вечерам или случайно — заполняют танцем пустые улицы. Они ходят в цирк и Гарри — показывает ей дельфинов. Она улыбается. Точно, когда он приносит впервые касету из проката, ставя ее.

Касета шумит, иногда заминаясь, прежде чем осветить экран первым кадром.

Пленка мнется, она заходится скрежетом, прежде чем не замирает. Наверное, им попалась неисправная. Она — молчит, ее, на самом деле, больше волнует другое. Они смотрят много фильмов вместе, они обмениваются всем, что у них есть. Они встречаются на остановке и иногда — он провожает ее в дорогу, смотря в след автобусу. Тогда — в первый раз — они уехали вместе. От нее пахнет абрикосом и легкими духами. Со временем — запах меняется. Он становится солиднее, она — собирает свои волосы по-другому. Каждый раз — немного иначе, но по-другому.

Однажды — кассета не запускается. Она — сидит в темноте, возле окна, наклонившись и упираясь рукой ладонью. Она — тяжело вдыхает, и темнота освещает ее контур.

Отредактировано Mary Magdalene (2024-01-22 02:51:22)

0

8

@buratino; the golden key


https://forumupload.ru/uploads/0011/d2/31/2/389573.png

- я хочу стать рэпером.

базилио про себя смеется, а сам расплывается в самой своей располагающей улыбке. треплет буратино по волосам и приговаривает что-то про то, как он в него верит, что все обязательно получится и мы вместе уроним запад. пацан реально-нереально верит в свой успех, мечтает раздавать флоу, а не кривляться на камеру в тиктоках, как делает это сейчас. успокаивает себя мыслями, что "ну, это хотя бы не вебкам", но все равно тянется куда-то туда в недосягаемость.

- я обязательно добьюсь успеха.

базилио пытается не закатывать глаза, для этого активнее кивает головой и изображает всеобъемлющее понимание. он приглашает буратино подписать контракт со своим лейблом. тимур обещает пацану связи, концерты, успешные туры и клипы на лям просмотров. а тот сидит, лапшу на уши наматывает и вдохновляется еще сильнее загореться идеей своей славы.

- я без тебя ничего бы не добился.

базилио записывает пацану клип, выделяет деньги из бюджета, находит монтажера и режиссера. но все это не ради буратины, а ради очередной рекламной вставки, которая принесла гораздо больше денег, чем когда-либо принесет ему тиктоковская кукла. но пацан уверен в обратном, он видит как много для него делает его продюссер и хочет его отблагодарить. но буратино не знает чем, ведь у него есть только рот, которым он читает рэп и нос, который растет от пиздежа. что же ему с этим всем придумать?


pov: ты попросил арлекину сказать пару слов:

сеня ещё в детстве хочет чувствовать себя особенным, но отцы уговаривают скрывать способность, оберегая от лишнего внимания. хорошие мальчики должны быть честными ; хорошие мальчики знают наизусть азбуку и не позорятся ошибками в описаниях к фоткам инсты ; хорошие мальчики не лезут в чуланы, заброшки и плохие компании. сеня буратов это всё в рот ебал, поэтому втайне заводит себе аккаунт в тиктоке с ником @bura.teen.official, превращаясь в attention whore.
[indent]  [indent] « ты полжизни думал, что ты такой же как все,
[indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent] но все не ебанаты »
сеня, в отличие от всех кукол, растёт в счастливой семье : он не в кабале у карабаса — он просто придурок. сам пришёл к нему, сам напросился на контракт, который даже целиком прочитать не смог. мальвина с пьеро смотрят на него с жалостью, у арлекин и артемона в сторону мальчишки только презрение ( простота хуже воровства )
[indent]  [indent] — лучше бы у тебя член рос, когда ты пиздишь
[indent]  [indent] — если что-то не устраивало, могла бы его не сосать

арлекин злорадствует, когда всплывают нюансы контракта и, сидя на коленях у карабаса, подчёркивает блестящей красной ручкой пункты, по которым не так просто покинуть «dollhouse». « какой же ты, блять, тупой » — бросается прямо в лицо, наплевав на камеры вокруг, ей давно уже терять нечего.

от арлекины

так, ну во1 доллхаус и мы с карабасом тебя просто так не отпустим, плати роялти за лоялти или продолжай кривляться на камеру
во2 я планирую внутри хауса устроить хаос ( ха-ха блять сначала отсылки на баттлы потом каламбуры пиздец позор ) в отношениях, так что можно будет разложить мэтчи с разными куклями
в3 возвращаясь к пиздец позор отсылки на баттлы — я бы хотела поиграть мощный хейт между арлекиной и буратиной, потому что она питается гневом, а он ведется по причине тупой. для инсперейшена можно брать любой русскоязычный баттл — вот такой уровень хуесосинга и кринжа я планирую! и с шутками про еблю в рот, которые могут быть не шутками
бля добавь
в4 да ты арсений только ради прикола «сеня иди нахуй», я ещё под это с тобой тикток сделаю


face: soda luv, но вы можете придумать кого-то еще и предложить, а мы вместе обмозгуем варики. сразу обозначу, что планируется шота в стиле романтик линии, но я бы придумал и докрутил сюда какие-нибудь прикольные хэштеги, кроме очевидного дэдди ишьюз (хотя мы хэдим шо у буратины родитель 1 и родитель 2 - это карло и джеппето). если шо сразу предупреждаю, шо я полиаморен и поддержу твои любые связи, кроме тех, которые будут у нас. про сюж и хэды все расскажу и покажу, у нас тут тотальная зумеризация с тиктокхаусами, небоскребами, психическими травмами и пассивно-агрессивной мистикой в виде способок и всякого странного. крч, если хочешь приколов, стекла и жеского вайба руреала - добро пожаловать. пишу шота около 3к символом иногда сразу, а иногда через недельку или две, так что с темпом не тороплю, делай как тебе по кайфу. давай, носатый, приходи раздавать стиль.

пример поста;

артур молча наблюдает, как и привык за последние несколько лет. просто вписывает себя в картину мира невольным свидетелем всего происходящего. смотрит пристально, поджимая сухие губы и щуря глаза. в тенях передвигается, как будто вампир, боящийся выбраться на солнечный свет. он к тени привык, ему здесь больше не холодно, не одиноко и не страшно. деревья сменяются одно за другим по уже знакомому маршруту назад и вперед.

он уже даже не скажет, сколько времени провел на этом кладбище, но до секунд может посчитать, только если этого потребует ситуация. но пока все складывается так, что никто не спросит его, как долго он бродит. никто не узнает, кого он высматривает среди холмов-надгробий. никому не интересно, что он здесь забыл.

в шелесте листьев он пытается расслышать что-то с безопасного расстояния. но ему слышны лишь только завывания дворовых собак и пересуды пожилых пар, что кряхтя передвигаются от одной могилы к другой. артур их игнорирует, все его внимание приковано лишь к одной недвижимой фигуре, что склонилась над землей вдалеке.

уизли улыбается, глядя на нее. взгляд теплый и светлый, но есть в нем что-то, что, как он надеется, сибилла никогда не увидит. в нем есть желание. надобность обладать и привязать к себе. он уже делал так раньше, и прекрасно знает сценарий для их будущего. но ей его пока знать совсем не обязательно. она может и должна жить в сладком неведении, которое шлейфом сладких духов будет продолжать тянуть ее к нему, пока ловушка не захлопнется.

артур следит за ней, ловит каждое движение. вспоминает, как та выглядит, вырисовывая в голове образы самые разные. ему хотелось бы увидеть ее такой, какой она не бывает на людях. той, что бывает только за закрытыми дверьми у себя дома. но пока он может лишь представлять. размазывать по своим мыслям свои желания и ждать. за эти годы волшебник научился смирению, научился планировать и тянуть время во все нужные ему стороны.

что же ты делаешь здесь, сибилла?

может, она пришла на могилу погибшего парня?

или мужа?

что? нет, вряд ли у нее кто-то был... она ведь такая...

чистая... наивная...

что? нет, называть ее наивной глупо. с ее то даром тяжело быть легкомысленной. наверное.

хотелось бы мне узнать тебя ближе... сибилла...

он смакует ее имя на языке, гоняет его из стороны в сторону как жевательную конфету. берти боттс с любым вкусом. какой вкус был бы у сибиллы? артур проникается в свои мысли гораздо глубже, его переполняет желание подойти поближе, но он боится ее спугнуть. хотя в голове уже прокручивает сотни сценариев, что бы он мог сейчас сделать. будь они в каком-нибудь романе фифи лафолл, он бы подошел к ней сзади, обнял и прошептал какие-то в меру грязные и возбуждающие слова. от подобных фантазий его дыхание становится чуть более сбивчивым, а рука поправляет брюки в области ширинки. он хотел бы быть героем такого романа. но увы, жизнь артура уизли не чтиво для домохозяек.

да, он почитывает дамские романы в перерывах между маггловскими книгами про машиностроение и руководствами по заколдовыванию метел. и что с того? он же не хочет больше совершать ошибки прошлого. ему где-то нужно научиться, как не испоганить все очередной дурацкой идеей. и нет ничего зазорного в том, чтобы вдохновляться вымышленными героями.

черт, черт, черт.

артур ловит на себе взгляд сибиллы, которая зачем-то решила помотать головой. ему становится жутко неловко, но одновременно продолжают рождаться вселенные и истории, которые он бы сейчас рассказал, чтобы отвадить подозрения в том, что он здесь ради нее. ноги сами несут его вперед к девушке. отпираться уже поздно, как и делать вид, что он здесь залетный гость.

что ей сказать? что я, вообще, здесь делаю?

- хээй... привет... увидел тебя издалека, не хотел мешать, - слова иногда сами рвутся наружу и это черта, которую артур так и не может научиться контролировать, - я тут... эм... в общем, навещал своего сына. ну, то есть его могилу. а ты?...

артур замечает ее шарф, поддающийся потоку ветра. не в силах сдерживаться он подходит поближе и поправляет его, на секунду задерживая взгляд на ее прекрасной тонкой шее, которая манит его к себе. вовремя одернувшись он не дает себе надолго залипать в неприличном взгляде и отходит.

- холодно. как тут у тебя с... эээ... генрихом? - артур переводит взгляд на могилу, с которой считывает имя.

кто такой этот генрих? кто он для нее? неужели умершая любовь?

хорошо, что умершая.

да и как-то староват он. может, она любит совсем постарше?

Отредактировано Mary Magdalene (2024-01-19 17:50:39)

0

9

berehynia; slavic folklore


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/139/714097.png

- ты мне должна, помнишь?
полина закатывает глаза, удерживается от громкого цоканья языком. иногда огрызается: "сколько ты ещё будешь мне напоминать?"
ульяна придвигается ближе, своим вишневым блеском почти мажет по чужому лицу: "как там было? во веки веков да по гроб жизни".

*к середине осени земля в лесу промерзает. если кажется, что днём ещё бывают солнечные дни, то ночи становятся тёмными, холодными и опасными для загулявших путников: то оголодавшего зверя можно встретить, то между вековых деревьев заплутаешь и не найдешь знакомой полянки.
русалка всегда найдет правильный путь, дорогу к дому. если ты ей понравишься - выведет; а коли нет - ещё сильнее заплутаешь и лесная земля да болота станут твоим вечным домом.

- где твои родители?
сколько маленьких жизней было спасено и сколько потеряно в густой чаще ей не сосчитать. русалка греет свои руки в теплых детских ладошках, крепко держа, пока они вдвоем идут по залитой светом тропинки, которой будто всего минуту назад здесь не было.
она идёт медленно, слушая детские истории, пытаясь задержать миг, напитываясь чужим теплом, которой хоть на каплю делает её не такой мертвой.
на выходе к деревне она забывается, медлит и из мыслей её вырывает женский крик и резкое движение.
- савва! савушка! сыночек, ты нашёлся! я уже всю деревню кругами обошла, ноги стёрла, голос сорвала, а ты… а вы… вы его нашли? что я могу… да вы же совсем босая! бледная, замёрзли вся! пойдёмте, пойдёмте в дома, там печь, за стол с нами сядете. хотите что-то? золото… у нас есть золото, ткани из столицы, сарафаны вышитые. всё что захотите - отдам, за то что сына моего спасли от верной гибели - всё отдам! а же вам теперь по гроб жизни обязана!
русалка слушает вполуха, но смотри пристально, сквозь причитающую девушку.
думает: скоро у тебя уже ничего не будет.
говорит: ничего мне не нужно. а ты - больше не сбегай.
земля в лесу холодная, вода - ледяная. русалка заходит по пояс, оборачивается в сторону, виднеющегося за соснами, дыма печных труб. она не может видеть или предсказывать будущее, но смерть она чует всегда - мертвец мертвеца видит издалека.

*полина ставит перед ульяной пустую чашку, банку растворимого кофе по акции из магазина у дома и подсластитель с трещиной на пластиковой упаковке.
- извиняй, лучше нет. где что лежит - знаешь. всё моё - твоё, кроме умывалки - аптечная между прочим, кучу денег стоит. в общем, я спать, ты тут как-нибудь справишься. захочешь опять посреди ночи сбежать, дверь не забудь захлопнуть, а то в прошлый раз так и оставила, благо что не нараспашку.
- спасибо. - у ульяны голос охрипший, глаза красные и опухшие. - я…
- хватит. сто раз уже слушала. сама же любишь повторять, что должница твоя. берегиня же, вот, берегу.
уже первые рассветные лучи оставляют полосы света на полу, когда полина чувствует обжигающий холод чужого тела, что тихо-тихо прижимается спиной к спине, воровато сворачивается рядом. думает: “надо купить ей носки” и засыпает.


если вы ничего не поняли, мы с вами в одной лодке, здравствуйте!
что такое чёткий лор я не знаю, но давайте на берегу определимся по подсказкам из гугла, берегини - это умершие девушки, которые после смерти становятся защитницами, хранительницами. это  в целом весь лор, который для меня важен, всё что дальше - как-зачем-почему - готова отдать на откуп, выбор и фантазию.
две мертвячки - два сапога - пара. если вы чувствуйте здесь больше около сестринской привязанности -  я тоже.
пишу без графика, иногда могу пост раз в неделю, иногда не могу пост раз в три месяца - понять и любить. лапслок, заглавные буквы, с выделением или без - абсолютно гибка, но не умею в игру со шрифтами, цветом или картинками посреди текста.
обещаю любить, принимать все идеи и ммм каноны.

пример поста;

Резиновый мячик отскакивает от стены и улетает в коридор. Ульяна провожает его взглядом и снова возвращается к экрану смартфона. Новостная лента последний месяц пестрит белыми прямоугольниками в оранжевых рамках с текстом о пропавшем ребёнке: Настя, 5 лет, пропала у лесополосы на окраине города, была одета в голубые джинсы и футболку с котом.
Ульяна откидывает голову, специально ударяясь затылком об стену: думай-думай-думай. Настя была не просто очередным пропавшим ребёнком. Ульяна знала и саму девочку, и её родителей - они жили на этаж выше, прямо над её квартирой, так что о семейных разборках и внутренних отношениях она знала слишком хорошо. Такие семьи принято называть проблемными, закрывать глаза и лишний раз не сталкиваться на лестничной клетке. Те самые соседи, которые в восемь утра в субботу с грохотом двигают мебель, а к ночи выкручивают громкость телевизора на максимум, думая, что это заглушает их постоянную ругань. Соседи шептались, но лезть в чужую семью было не принято.

Но Русалка всегда любила лезть не в своё дело и стала той, кому больше всех надо и неофициальной няней для девочки. Старушка Мария Сергеевна из соседней квартиры причитала: “Какая Вы умничка, Уля, девочке помогайте. Она вроде не глупая, удивительно что воспитанная да мать её-то всё где-то шатается, а отец сутками на подработках, вот и дело нет никому до ребёнка”.

Отражение в зеркале усмехалось: когда уже успокоишься? Ты - не мать и никогда не для кого ей не станешь. Ульяна умывается холодной водой, прогоняя морок - она отлично знает, что спасти всех у неё не получится. Но когда Настя хватается своими тёплыми пальцами за её мертвенно-холодные руки, в голове щёлкает.

Сильно зажмурившаяся, она продолжает видеть яркие листовки, развешанные по городу и репосты в соцсетях; но ничего не слышит - ни плача, ни крика, - ничего, тишина и пустота. Она её даже не чувствует.
Новостные сводки повторяют одно и тоже по кругу: мать с ребёнок вышли гулять в город, проходили через лесопарк, за полсекунды пока мать отвлеклась - девочка потерялась.
Русалка знает, что в лесополосе её нет, исходила вдоль и поперёк - ничего, ни единого следа, чтобы Настя вообще была там. У Ульяны нет никаких доказательств, только смутное ощущение, что искать нужно совсем близко.
При преступлениях против детей близкие родственники становятся первыми подозреваемыми, но никому не хочется верить, что родители способны на убийство собственного ребёнка. Ульяна видела следователей, что ходили по подъезду опрашивая соседей, видела слезы матери, рыдающей о своём ребёнке - и не могла найти правду ни в одном слове.
Чем больше дней проходит, тем меньше людей верят хоть в малейшую возможность найти ребёнка живым. Ульяна думает, что некоторые идут на поиски людей ради чувства сопричастности и хотят быстрого удачного результата - найден, жив, а не долгих, тягучих, безрезультатных ночей.

Плана не было, были только инстинкты, чуйка, интуиция - чёрт знает что за наваждение, которое приводит её вверх по лестничной клетке. После минутной трели звонка, дверь распахивается неожиданно резко, вынуждая Ульяну сделать шаг назад и выставить перед собой руку в защитном жесте.
- Я хочу поговорить.
Здесь, в коробке из бетонных плит, пытаться влезть в чужую голову и навести морок можно, но требовало слишком больших сил, которых в уставшей от бессонницы Ульяне не было.

Квартира было простая, будто застрявшая во времени - старый диван и кресло, с одинаковой потёртой обивкой; чехословацкая стенка представляющая собой и сервант, и книжный шкаф, и просто хламовник. Рядом с небольшим холодильником, на котором отчётливо виднелась вмятина от удара, стояла морозильная камера, чья дверца была увешана разноцветными буквами-магнитами.
Смерть.
Ульяна моргает, буквы рассыпаются в хаотичном порядке, не составляя никакого слова.
Убийца.
Женщина с опухшим лицом всё это время что-то говорит, но Ульяна не слышит.
Филицид

Есть такая игра, смысл которой от одного слова через переход по википедии дойти до второго. Такая незамысловатая задача показывает взаимосвязь всего в этом мире, да и подкидывает новые термины и статьи, большинство из которых забываются на следующий день.
Которые неожиданно всплывают в памяти мигающей красной сереной. Ульяна носом глубокого втягивает воздух - нет, не смерть, мертвечина.

Два женских взгляда пересекаются, синхронно переключаются на ручку морозильной камеры. Зверь внутри Ульяны напал на след: всего лишь протяни руку. Запястье обжигает резкая боль, чужая хватка крепко держит, тянет на себя. Женщина рядом исходится на крик, в звенящем шуме Ульяна не выхватывает связные предложения, только отдельные слова: случайно, не хотела, постоянно кричала, неконтролируемая.

Зверь случайно толкает.
Зверь не хочет.
Зверю нужна хотя бы минута тишины.
Зверю не сложно справиться с человеком.

Русалка трёт лицо руками, оседает на пол рядом с бездыханным телом, утыкается взглядом в злосчастную дверцу морозилки. Она знает, что там найдет, в горле образуется ком - то ли тошнота, то ли слёзы. Русалка думала, что уже давно всё выплакала, но горечь - привилегия, то немногое, что ещё ей позволено чувствовать.
Чёрные мусорные пакеты тщательно завязаны и перетянуты скотчем. Ульяна не решается ни дотронуться, ни перестать смотреть. Это несправедливо - зверь прижимается брюхом к земле и скулит, Русалка сжимает зубы крепче, закусывая внутреннюю сторону  щеки.
В своих мыслях она не слышит хлопок входной двери; не успевает обернуться, как навзничь падает на пол, больно ударяется затылком об кафель. Перед глазами калейдоскопом скачут цветные пятна, языком она чувствует вкус собственной крови. Зверь молчит, не пытается защитится, не нападает. Ульяна безуспешно закрывает лицо руками, старается встать или перекатиться - мужское тело держит слишком крепко, слишком тяжело.
Она могла дышать под толщей воды, она не могла вздохнуть под грубыми руками. Это было несправедливо. Она же всё сделала правильно.

- Поможешь?
Голова поворачивается в сторону, как у шарнирной куклы. Невидящие глаза, затуманенные пятнами, смотрят сквозь силуэт.  Её улыбка похожа на оскал. В отличие от кота, у русалок всего одна жизнь и сегодня точно не тот день, чтобы с ней проститься.
Она успевает протянуть руку, в неосознанном поиски помощи - и сознание окончательно уплывает.

0

10

barem bridge; chainsaw man


https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/357040.jpg

Он почему-то не сразу понял: это из того британского сериала, который он посоветовал. Кажется, момент к этому располагал. Все моменты с ней располагающие, и улыбки располагающие: деловитые, сухие, тёплые, хоть костёр разводи — Барем обещает себе не обманываться даже зная, что остальные прикованы к ней цепью, а он — только желанием. Настоящим. Своим. Он знает, что она это ценит, и так не обманываться только тяжелее, особенно когда она цитирует момент из его любимого эпизода. Откуда она узнала?

Может быть, она настолько хорошо его знает. Или угадала. Или залезла в его голову. Это незачем: ты, говорит, как открытая книга, с каждым годом мы всё больше похожи. Со временем Макима заостряется, теряет мягкие места, он хочет увидеть, какую форму она примет к 1999 — Барему это нравится, потому что мир пока не заслужил их мягкости, бог их вообще создал не для этого, и смотреть на то, как она с кем-то церемонится, Барему неприятно. Вежливость, любезность, обходные пути — напрасная трата времени, конец света не предотвратить дипломатией.

Он знает, что его не считают равным и что это значит лично для него. Ещё он — в отличие от остальных, кого ей пришлось поставить на место — знает, для чего создано оружие. Барем говорит: как вам со мной повезло. Я не хочу ничего, чего бы вы не хотели, мисс Макима.


Let's be awful together 🙏🏻 мне очень интересно посмотреть на их взаимодействие (и шоб поназывали мисс Макимой), Барем в целом показал себя достаточно отбитым человеком, чтобы пойти за Макимой добровольно, так что гавкающая собака мне не нужна, мне нужна самостоятельная единица, способная оценить гениальность планов по спасению мира даже если план по итогу какой-то хуёвенький. Без принуждений, ошейников и псиных метафор. Kumbaya, bitch!!

Объём постов хотелось бы сохранить таким же, как в приложенном ниже, если вас заинтересовала заявка, влетайте в личку с любым вашим текстом. Я за баланс между метафорами и членораздельным текстом, шифт зажимаю так же часто, как разжимаю. Единственное, что не люблю — чрезмерное количество инверсий и выделение разными цветами и жирным начертанием половины поста (лучше предупредить сразу, верно?).

пример поста;

Макима разводит руками. Ко второму демону она подходит слишком близко — полученный бриф сморгнула, как бессмысленную соринку на роговице — и заляпала его угольной кровью край пальто и вакидзаши. «Я только купила это пальто», уголки губ опускаются, это огорчение или его четвертина. Или фарс. Решай сама.

Напарница, кажется, это заметила. Макима не смотрит на неё, но чувствует что-то кислое, как реакция нейтрализации. Щёлочь, соляная кислота — это внутри. Снаружи пара крупиц соли и прозрачный, как вода, взгляд, не задевающий её собственного.

— Хватит ломать комедию, — бросает ей Гуаньси не оборачиваясь.

Макима улыбалась ей под кабинетом начальства: не слишком широко и не чересчур формально, золотая середина. Гуаньси улыбаться глазами не умела, это точно. Один, проглоченный историей и повязкой, безучастен. Второй, карий, безмолвный, как провал в памяти — лакуна, съевшая не одно столетие. Макима знала, каково это, но кто перед ней и сколько лет нанизал на стрелы её арбалет — непонятно. Пахло смазкой, воском, грязью, в Аду она видела демона арбалета, но гибриды не имеют с ними ничего общего.

Чибури недостаточно, но она любит эффектность. Асфальт покорно принимает и взмах вакидзаши, и пару слетевших капель крови; Макиме нравится его безучастность, и напарница нравится тем же. Из бардачка она достаёт накрахмаленный белый платок, вся забота — клинку, все усилия — ради его чистоты.

Она смотрит на Гуаньси: след от крови на белоснежном лице, слаженные движения и милосердие попадания лезвием прямиком в лошадиный мозг. Его даже жаль, по меркам Макимы демон был красив. Но красота всегда проигрывает полезности. Ценности в демоне лошадей (или кого там? надо было читать бриф) не было.

— Проголодалась? Ну ещё бы, — пару месяцев назад она решила ввести в рабочую дисциплину дружелюбие. — Веди, я в американской кухне не сильна.

Столешница липкая, разумеется, и Макима улыбается, глядя на разводы от конденсата, стёкшего с её пива. В таких местах есть своё очарование.

— Как тебе бургер?

Достаёт помятую пачку сигарет, вытряхивает одну, поздравляет с победой. Газовая зажигалка у Макимы красивая, радости жизни пока приходится сохранять на таком уровне.

— Ужасно захотелось фиников. Ты любишь финики?

0

11

orin the red; baldur's gate 3


https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/619707.jpg

I, too, have a destiny. This death will be art.

Улыбка медленно расползается по лицу, шее, груди: в движении серых губ, в белом молоке глаз, в запачканной кровью плесени волос. Коса намокшая, тяжёлая, пахнет железом и спёртостью храма, жемчужные зубы вгрызаются в слова, которые пока нельзя произносить, Орин прокусывает губу, напоминает себе: скоро.

«Ид марта берегись» — ничего не значащая в этом мире фраза, но предательство выпадает на середину месяца, и остаток ночи Орин проводит в замешательстве: Баал молчит, а должен был что-то сказать. Она была готова к Его похвале, любви, в конце концов гневу, но Он не говорит с ней, и так проходят недели. Радость расплылась, как огарок свечи, и когда Баал приходит к ней во сне, остаётся только прогорклый привкус во рту. «Ничего», думает Орин, «Я докажу».

Обезглавленный храм какое-то время растерянно переваривает сам себя — ей всегда не нравились здешние порядки, прежние решения и некоторые лица, и она начинает именно с них. У Орин всего больше: таланта, благодарности, любви, мастерства, больше, чем у прежней, у выскочки, у наглой дряни — Баал это обязательно увидит.

На самом деле ему похуй.


Моё основное горячее взятие заключается в том, что Орин реально лучше Дурж, работница месяца в храме, главная по тарелочкам и ритуальному компоненту сакральности убийства. Хочу играть nature vs. nurture, религиозные травмы и батя ишьюз, а попутно обойтись без упрощения и романтизации (что довольно сложно в этом круговороте инцеста и садизма, но у нас обязательно получится™).

Посты по 2-3к символов + чаще, чем раз в год — супер! Я вообще не всеядна в плане текстов соигроков, потому смело влетайте в личку сразу с любым вашим текстом (инверсии в каждом предложении и непонятные метафоры, например, вообще не моя чашка чая).

пример поста;

Они таскают его засохшую кровь в ампуле трижды в год, и трижды святой Януарий являет им с небес чудо: тромбоциты расклеиваются, кровь разжижается, Неаполь ликует. В восьмидесятые, когда чуда не произошло, девяносто одним толчком Terremoto dell'Irpinia вогнал пять тысяч мертвецов прямиком во вспаханные объятья матери земли. Святые в тот день, наверное, закрыли глаза.

«Как бы не случилось чего», говорит набожная соседка, возвращаясь домой в последний день крёстного хода: мощи Януария исправно несли неделю, но в чуде было отказано. Йорд молчит, Везувий тоже.

— Италия не видела плинианских извержений почти две тысячи лет, — она склоняет голову вбок, смотрит ему в глаза.

Он даже не прикоснулся, но что-то сжатое, как пружина, заставляет медленно отстраниться. Пространства от кожи до кожи — сантиметр — два сантиметра — три сантиметра — она выдыхает пудровым облаком извести.

Дети соседки, носящие неприятные Йорд имена и ещё менее понятную привычку приезжать из пригорода раз в месяц, пару часов назад носились по прилегающей территории. Первый падает с велосипеда почти ласково тормозя коленями и ладонями, и ласка мягкого гравия неминуемо проигрывает тонкому, почти свинячьему воплю. Дети Асгарда лишены неуверенных походок, падений, слёз, они выходят взрослыми, цельными. Тор, которого служанка, отводя глаза, отмывала от чернозёма; Тор, вытянутый из земли за обе руки, как ель; Тор, на месте рождения которого бы вырос Old Tjikko. Один забрал его практически сразу — а злится мальчик опять на неё.

— Улыбка. Подумаю, если будешь себя хорошо вести.

Гроза растворяется в обещаниях.

Она опускается обратно к пионам, по касательной задев колено Тора, — не заметила, конечно же. Земля в его руках выглядит чужеродно — будто сжал пригоршню йордовых волос и не отряхнул руки. Отвернув лицо, Йорд наощупь накрывает его ладонь своей, сдавливает несильно:

— Нет. Ты знаешь, какие глубокие ямы нужны пионам? 60х60х60 сантиметров. Утром насыпала туда дренаж: гравий и галька. Почвенная смесь, — она перехватывает инициативу, почти призрачным прикосновением перехватывает саженец из его руки, — идёт следующей.

Переходит на шёпот: «1 часть перегноя, 1 часть торфа с нейтральным pH, 2 части верхнего плодородного слоя грунта.»

— В яму засыпаем почвосмесь, — она указывает на пакет за их спинами: подай, — потом делаем бугорок, и вот сюда корневище нужно на четыре сантиметра опустить так, чтобы почки были заглублены на 5 сантиметров.

Йорд руководит его ладонью своей: Тор наверняка решит, что из ненависти. Йорд посмеивается. Покажите мне того, кто справится с пионами без каких-либо навыков.

— Остальное засыпаем грунтом. Когда ты пришёл, я заканчивала с другим кустом и мульчировала его корой.

Встаёт: возвышаться непривычно, но вид хороший. Его ладони испачканы, взгляд прикован к земле. Мысли наверняка дребезжат, но на этом её рефлексия заканчивается. Она улыбается:

— Так-то лучше.

Кладёт руку на его макушку. Волосы диковинно мягкие.

0

12

gideon nav; 𝑘̴𝑖̴𝑟̴𝑖̴𝑜̴𝑛̴𝑎̴ 𝑔̴𝑎̴𝑖̴𝑎̴ the locked tomb


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/28/915629.jpg

IN THE MYRIADIC YEAR OF OUR LORD — the ten thousandth year of the King Undying, the kindly Prince of Death! — Gideon Nav кто такая гидеон, нам сообщают первым делом: за самоназваниями джода правда теряется, пропаганда господа нашего некролорда прайма работает хорошо. вики, кстати, сообщает, что слово мириада в русском языке устарело и используется только в поэтическом контексте, для обозначения очень большого количества чего-либо. дабы вы не подумали, что мы здесь за чем-то, кроме селфинсёрта, копинга с жизению через буквы, и выебонов, — сразу ставим точки над i: в русскоязычных версиях, доступных вашей покорной слуге, харроу называют харрохак, так что мы с иантой решили какие-то штуки писать латиницей, чтобы не пить постоянно unsee juice (eg canaan house).


гидеон нав — имя девятое, и, когда харроу отключает в её келье отопление (спасибо за обморожение пальцев ног), гидеон фантазирует: её настоящая семья, семья по крови, однажды обрушится на девятый дом и преподобную дочь, как ярость господня. со временем фантазия обрастает деталями, помогает мириться с глагольным поносом крукса и давящей несправедливостью положения самой гидеон.
в искусственном освещении дрербура волосы гидеон венцом окружают её лицо, совпадают с цветом крови на руках харроу, открывающих гробницу. время ломается, преподобные родители и их рыцарь вздёрнуты над полом безвольными куклами, ортус гундосит гекзаметр нониады с упоением, не приличествующим сыну девятого дома. гидеон бросает попытки забайтить его на спарринг и решает подтягиваться, пока уши не повянут (спойлер: руки отваливаются раньше).
ортус с матерью съёбываются, и, отрабатывая дурацкие рапирные стойки и шаги, гидеон не может отделаться от мысли, что глорика шарит. когда становится особенно заёбно, вспоминает разговор аигламены и преподобной дочери:
— насколько обычной мечнице сложно перестроиться с двуручного меча на рыцарскую рапиру?
— у обычной мечницы, чтобы подтянуться до уровня первого рыцаря дома, ушли бы годы. нав? трёх месяцев хватит.*** десять тысяч лет назад мы бы сказали: кириона гайя — настолько же гидеон нав, как энакин скайуокер — дарт вейдер. сказали бы, а потом спорили десять тысяч лет и три года, потому что хуй его знает; кириона просыпается от поцелуя ноны, кириона — самая печальная девушка на всём белом свете, кириона дитя бога, сколько ещё сказочно-мифических тропов поместится в одного персонажа? джод когда-то, в (не)исповедимых путях своих, сказал: все. и стало так. и увидел джод, что это хорошо; и отделил адептку от рыцаря. и назвал бог адептку алекто харроухарк, а рыцаря — по своему образу и подобию. на полях: «‎‎зомби проклятые», — почерком хот соус


хедканонов, теорий, интриг и расследований у каста tlt вагон, маленькая тележка, митреум, и ещё на пиво останется. на днях села перечитывать первую книгу, так что от цитат с бесконечным набором восклицательных знаков в личку сдержаться не смогу, зато картинки нарисуем, эпизоды откроем, джода убьём. ницше мёртв сказал бог, джона люблю и ненавижу в равных долях, гидеон ждёт ианта, жду я, ждёт мироздание. насколько она: дитя силы демибог и eldritch entity — оставлю на откуп вам, единственное, на коленях прошу взять её прототипом, потому что ultimate jock energy (волосы представим короткими, или нет; всё остальное как скажете, так и будет). приходите? пожалуйста? очень ждём.

пример поста;

это всё, если честно, уже заебало смертельно. the neighbourhood - softcore, arctic monkeys - i wanna be yours

когда химозная дрянь начинает брызгать во все стороны, у Стива даже не остаётся сил материться: только до зубовного скрежета сдавливать челюсти. зубы, если что, отрастут обратно - нервные клетки (если верить восторженно верещащим докторам и currently сводящей с ума сирене) - тоже. господи сука блять боже да за что же ты срёшь мне в кашу?

Стив исправно ходит к терапевтке, как в детстве ходил на мессу; также исправно, едва ли не по часам, ловит инсайты  - и не всегда с душком. терапевтка вворачивает малопонятные фразы про то как не все в жизни события идут в наказание, про ранние паттерны, про значимых взрослых. бессмысленное, в общем-то, 💩. Стив каждые несколько месяцев гуглит какие эмодзи используют зумеры и да, блять, понял он референс - а ты щас примешь в ебало.

удаётся попасть на этаж ниже, где противопожарные брызгалки ещё только начинают раскручиваться и липкая пелена не так плотно повисла давящей влагой в воздухе. удаётся проморгаться от слёз, заливающих глаза. план здания послушно всплывает в голове, драная фотографическая память, обосрись в гробу, доктор эрскин. было бы приятно сказать себе, что застилающая глаза ярость - такое же следствие разлитых в воздухе химикатов, как и слёзы (both statements are FALSE).

логика доктора дума (почему сука это вечно доктора? где этот утырок вообще получал лицензию? в засрании своей? получал ли вообще? есть, как говорится, факты/
- anyway, логика доктора дума простая, как лом: замани мстителей в лабы по всему миру, желательно хотя бы парами, если не в одиночку, и кинь крученный. комбинация для каждого персонализирована, видимо Виктор glass onion насмотрелся. Мысль о том, какие слоновьи дозы дерьма приходится сейчас вдыхать, Стив от себя отгораживает жёлтой лентой с мест чп.

против лома нету приёма (как и у наручного коммуникатора) поэтому никого на помощь не позвать. пора бы уже оставить рефлекс бросаться сломя голову в самую гущу, пора бы уже себе уяснить: nobody's watching your six, пора бы уже вырасти и перестать кидаться из огня в полымя, из  ненависти в любовь. Если бы было, кем его заменить - Стив давно бы отъехал в перманентный санаторий со своим track record'ом. заменить его некому, как эту тему не педалируй.

после смерти отоспишься, произносит как-то Хилл, и фраза неприятно врезается в позвоночник. (здесь и сейчас) Стив выпутывается из насквозь пропитанных вонью тряпок (гиперосмия, о великий дар сверхчеловеку) и остаётся в капкане флешбека о двух спинах и десятью головах. выбегает на улицу, на ходу срывая подмётки и сапоги, оставаясь голым как мать-католичка едва ли позволила б в день появления на свет. overconsumption thee humankind's accomplishment. в подворотне рядом мусорка и задний выход h&m. Стив лезет в контейнер ободранными пальцами на удачу, на беду свою находит худи и изрезанные штаны, влезает во всё это богатство с настоящим дедовским кряхтением.
последние штрихи делает пара бургеров из мусорки расположившегося рядом макдональдса (ну а чё ты, смерд, five guys захотел? мильён cajun fries ага, держи карман шире в этой срани господней). всё, получите и распишитесь, мужик-пустое место, одна штука. вам same day fedex или ups'ом ебаться будем? получится даже где-то отлежаться, если копы не застрелят за натянутый по самые глаза капюшон, и любовь не пырнёт в поворотне финским ножом (поздно, касатик, рыпаться). эх: была бы вокруг солнечная Филадельфия, было бы где разбежаться (мордой в кирпич).

злость сдаётся по полчаса за раз, по одной группе нервных окончаний за другой. последними начинают дрожать руки. Стив осматривается сухими глазами, думает связную не набитую жестокостью мысль, выдыхает. он не знает, сколько прошло времени - но над ним образовался дырявый зонтик и тряпка с претензией на одеяло. мы точно не в филадельфии? забота на уровне. по земле разбросаны газеты, с каждой второй глядит собственное лицо. капитан америка мёртв, вопрошает заголовок; с текущей ситуацией относительно хуёвости состояния, стив бы не отказался. Баки бы тут что-то гаденько пошутил, и Стив в который раз поразился бы: как тебе, засранец, удаётся сохранять такую охуенную морду кирпичом? кидс зыс дейс колл ит э покерфейс, ай колл буллшит.

язык любви - физикал тач на их-с-баки дворовом всегда переводилось как я тебе сейчас пизды, и нет, стив! ещё раз гыгыкнель про ребекку и тебя мама не узнает.

Стив добредает таки к five guys: под вечер народу полно, и его неопрятного вида сторонятся так, как у жителя мегаполиса прописано на подкорке - если осознанно не выкорчевать. - проверяют глазами-руками сумки-карманы, убирают со столов телефоны. Стив послушно встраивается в роль, тем более, картохи реально хочется: просит объедки, улыбается так, чтоб не видно было зубы за годовую зп кассира средней руки. если удастся набрать мелочи на прокатный велик, до ближайшего схрона будет минут тридцать без пробок (бегать босиком? ну спасибо, этот гештальт закрыт). а там
□ разжиться наличкой
□ купить всратую тачку, и
□ пиздуй-бороздуй;

0

13

luna lovegood; j.k. rowling's wizarding world


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/41/795852.gif https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/41/571781.gif

Казалось бы, никто не может знать тебя лучше, чем ты сам, но Луна в силах оспорить категоричность этого выражения, доказать его неэффективность в полуправде, спрятанной между строк, разложить по полочкам и ответить за понты (а понты - это святое). Что делать, когда ты сам себя не знаешь? Кто подскажет? Кто поможет? Отсюда, пожалуйста, подробнее, потому что Луна, на самом деле, знает о себе много, но во многом не может быть уверенной до конца. Правда или кривда? Было или не было?

Обмануть других просто, обмануть себя - еще проще.

Вероятно и скорее всего, некоторая ебанца передается Лавгудами из поколения в поколение, тщательно пестуется невмешательством, поощрением свободы любой мысли, любого порыва, Луна лишь перехватывает эстафету, давая этому благую почву - получается и дико весело, и дико страшно, потому что одно дело - верить в мозгошмыгов, а другое дело видеть и слышать всякое. Тем не менее, с 95 процентами своих особенностей (хейтеры скажут заскоков) у нее полюбовное соглашение. Оставшиеся 5 - затолкать подальше, отводить глаза.

- Не ебанет?
- Не должно.

Поттер тоже живет по такой схеме. Для него Луна - рехаб наоборот, умиротворение после перетряхивания нутра где-нибудь в лесах Болгарии, в охоте на неведомого зверя, просто потому что почему нет. Когда Гарри чувствует, что перестает чувствовать (вот такой каламбур), он идет прямиком к ней - пока работает, а дальше похуй.


Конкретики ноль, логики и того меньше - история о доверии, свободе, прощупывании лимитов - можем зализывать раны, а можем пойти бесоебить на митинг в защиту единорогов! Глубоко сюжетно не думал (готов щупать любой временной период, с большим уклоном в период 18-25 лет, после войны; так же можем покрутить любое ау, где зЛо победило и так далее что будет угодно нашей гоп-компании), предлагаю делать это сообща! На прототипе Sophie Thatcher, потому что она милаха, но это же кроссовер, так что!

Пишите хорошо - гарантией совместной игры будет обмен постами на старте (надеюсь на понимание, если коннект не произойдет, все мы здесь ради комфорта, ведь так?), решайте проблемы через рот, будьте инициативны и самостоятельны, остальное докурим! Посты до 2-3-4к, без птицы-тройки, средний/низкий темп игры (пишу как шепчут звезды стабильность это ху если это не к вам значит оно вам не надо). 
Приходите ♥

пример поста;

- Да, все окей. Прекрасно, отлично, - и улыбается по-дурному. - Конечно, я об этом знал, мы говорили об этом раньше, все под контролем.

Таких вопросов на удивление много. Словно Поттеру отрубают руку, ногу, сносят полголовы, взгляды заискивающие, жалостливые, а чуть сковырнешь - простая жажда до сплетни, им все еще недостаточно того, что им уже дали, хочется больше, глубже, грязнее, словно вытащенная из неосторожного уязвимого рта деталь, раздутая, вывернутая наизнанку, повернутая на 360° поможет им наконец стать ближе к насильственно нареченным кумирам, они же все так хотят ассоциировать себя с произошедшим - хотят сейчас, но не хотели тогда. Те, кто что-то знают, или о чем-то догадываются, или просто способны сложить один и один, они молчат, не задают вопросов, хоть и имеют на это прав намного больше, чем участливые незнакомцы, безымянные коллеги, журналисты и те, кто считают себя журналистами. Например, молчит Гермиона. Ее молчание тяжеловесное, но ободряющее. Феноменальное терпение, как у матери двух долбоебов - это не болезнь, это особенность, дайте им время самим все переварить. Все, что она может - выслушать. Стукнуть профилактической мудростью, когда совсем уж изноются.

Гермиона понимает мотивацию Рона чуть лучше. Эмпатия, внимательность, чуткость, или какие там приемы эмоционального карате она еще курит, Гарри не знает. Все таланты Поттера в этой области сводятся до примитивного страха покидания. Он, разумеется, может апеллировать комплексами и разыгрывать карту багажа из прошлого до бесконечности, но всем этим можно что-то объяснить. Оправдать - вряд ли. Проблема - до понимания еще нужно дорасти, а Поттер вроде как убедил себя, что имеет право обнулиться и тупить до победного. И все-таки.

Сегодня Уизли не ждём, куратор говорит это, а потом говорит что-то ещё, но Поттер не слышит. Дешёвые киношные трюки, думает он, какая-то хуета, но вот проходит целая лекция, а потом сутки на дежурстве, а Гарри не может толком вспомнить, что было, а чего не было. В голове только эта тупая фраза, а потом заявление в отделе кадров, бесконечные вопросы, взгляды исподтишка, необходимость строить преисполнившуюся и, разумеется, проинформированную заранее мину, потому что разве может что-то произойти без участия самого Поттера, без его благословения, абсолютного согласия. Конечно, он все знает. Так и было задумано.

Окей, отсутствие Рона, и правда, ощущается так, словно ему отрубили руку, ногу, снесли полголовы.

На седьмой день Гермиона обзывает его дураком и говорит, что он не заслуживает ни ее, ни Рона (словно Поттер этого не знает), но он выглядит настолько жалко, что Грейнджер вынуждена проявить милосердие - вообще-то, Рон просил передать - Гарри сначала бесится от этой командной работы, а потом чуть задирает нос, чтобы хоть как-то себя замотивировать. Пуля пролетает в миллиметре от уязвленной гордости - Гарри уже построил план скулежа под дверью Роновой квартиры, но Уизли сдался первым.

Сомнительная победа, но что есть.

Выбор места - конечно, бар в подвальном помещении здания, в котором Поттер снимает квартиру (жить на Гриммо 12, он мазохист что ли?). Нечестный прием, чтобы ему по больнее - неосознанно, наверное, но он заслужил. Место для распятия и обвинения во всех грехах идеальное, Гарри даже не винит себя, что планирует в конструктив, а по факту чувствует только обиду. Видит спину Уизли и начинает раздражаться просто с нихуя. Просто потому что.

- Хэй! - откуда это ощущение, что они не виделись не семь дней, а целую вечность.  - Уже добрался?

Падает на стул рядом, заказывает пинту лагера. Улыбайся, блядь.

- Представляешь, на следующей недели у нас, - спотыкается. - У меня опять какой-то тест от руководства, Гермиона сказала, что убьёт, если провалюсь. Пошли найдем столик.

Говорит, чтобы что? Там, где проходит Поттер, головы поворачиваются вслед, разговоры затихают на мгновение, а потом всё снова возвращается на свои места - не приглядишься, не заметишь.

- Хоть выспался?

0

14

дом в котором; the gray house


https://i.imgur.com/zJfFX9J.jpg
дайте танк (!) - бесы
щенки - комплекс провинциала и синдром самозванца

Никому не нужные детки носят в карманах выкидные ножички, конфетные фантики, пузатые разноцветные таблеточки от грустного, самокрутки для веселого, выжимают из сердечек такие вопящие эмоции - острую гордыню, сминающую ненависть, оголтелую ярость, мурашечный страх, алую-алую любовь, так чтобы слюни изо рта в рот да стыдливые пятна на казенных простынках - что меняют мир вокруг себя, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, слой за слоем, круг за кругом - без бутылки и толкового проводника не разберешься в том, что напридумано, нарождено целыми поколениями истеричных гормональных анархистов, не умеющих ни во что, кроме верности лелеемым традициям и отрицания мира за тощей оградкой. Разумеется, не все такие - пришибленные все, но есть нюансы - кто-то не любит это место всей душой, кто-то стучит по пустым экзальтированным черепушкам окружающих пальцем, кто-то по-настоящему хочет отыскать ответы на вопросы, а кого-то не принимает сам Дом - весело, при любом раскладе, и тем, и этим.


Помни о С.Д. и не теряй надежду! Приходи мальчиком, девочкой, неведомой хтонью с Изнанки, табуреткой, статистом с третьей строчки двести пятьдесят шестой страницы с конца - главное, с огоньком, с идейками (не могу водить за ручку, ручек нет!), с терпением и желанием бесоебить! Каждый из канона любим (даже Черный, вот те крест!), каждый верно ожидаем - состайники из Четверки, рыжие компаньоны по Могильнику, ВОЛК, чертилы из других стай, who knows - всех пощупаем в силу надуманной сообща интеракции, которая может случиться, а может и нет, залог - общее направление и обмен постами на берегу, чтобы покурить за обоюдный комфорт (посты до 4к, непредсказуемость гороскопов, неторопливость, но заинтересованность, с нажиманием шифта, без нажимания шифта, желательно без птицы-тройки и заигрываний со шрифтами но курсив священен) и вообще! Здесь вам метафизические диалоги на кухне в четыре утра, психологические пасьянсы, гремучий затянувшийся пубертат в замкнутом пространстве, когда ничего не понятно, но очень интересно, морально и физически устаревшие декорации, отклонения в разных плоскостях и под разную музычку, а так же не только сверхъестественная изнаночная ебанина, но и вполне такая ебанина реальная - трудные подростки, госучреждение, проверки на наркотики, которые никто не проходит с первого раза (и со второго тоже), комиссии, школятина, исправительные работы и

разумеется

https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/118/315630.jpg

Приходите, скорпионовка стынет  smalimg

0

15

lev; the last of us


https://i.imgur.com/f9nbanv.gif https://i.imgur.com/IINESth.gif https://i.imgur.com/fmggMG8.gif

— Смотри, Эбби. Дом 2217.
— Отлично, нам нужен 2225. Уже теплее.
— Не надо теплее, тут и так жарко.

Лев — протест против "традиций". Лев — воплощение свободы и невинности. Единственное яркое пятно в покрытом мраком мире.
Льву не занимать смелости. Уже в юном возрасте он отказался от навязанного ему имени Лили, ядом капающего с губ матери, посвятившей свою жизнь бездумному следованию заветам в ущерб собственным детям. Затем отказался от бракосочетания с выбравшим его, вопреки желаниям Льва, мужчиной в родном поселении. И, наконец, отказался поддаваться ярости и жестокости, даже после того, как все Серафиты охотились за ним, стоило ему сбрить волосы, даже после смерти сестры, защищавшей его до последнего. Даже когда видел, на что готова пойти его спасительница в отчаянных попытках отомстить за своих друзей. Лев был верен своему сердцу и стал тем самым светом, что Эбби нашла в темноте.


Как не может быть Джоэла без Элли, так не может быть Эбби без Льва. Я понимаю, насколько маловероятно, что кто-то придет играть за этого прекрасного персонажа, но светлячки живут надеждой. Вы очень меня обрадуете, если появитесь! Впереди еще много приключений, много стекла и ужасных событий, но... Еще не весь мир спасен, не все странности "старого мира" объяснены, не все шутки пошучены. Давайте это исправим.

пример поста;

Клайд держит в руках лопату. Шершавое древко елозит по мозолям, грязь смешивается с потом, взмокшие волосы лезут в глаза. Но хуже всего — запах гнили. Он забивается в нос, пропитывает собой одежду, захватывает все пространство вокруг и не оставляет возможности дышать полной грудью.

Клайд продолжает копать. Лопата вбивается в землю, черпает порцию, отбрасывает ее в сторону, снова в землю. Клайд помогает ногой, стирает тыльной стороной ладони пот со лба, выдыхает. Из могилы — он копает могилу? — вырывается костлявая рука. Порванный рукав клетчатой рубашки, кольцо на безымянном пальце, беззвучная мольба о помощи в хаотичных движениях.

Клайд хватает руку, тянет изо всех сил. По всей округе разносится звон колоколов. Почему колокол звучит как сердце? Тук-тук. Тук-тук. С каждый ударом сердце словно замедляется.

Тук-тук. Тук. Тук.

Тук.

Клайд подорвался с места. Весь вспотевший, дыхание сорвано, правая рука схватилась за грудь в области сердца. В висках стучало, в горле пересохло. Очень похоже на отходняк. Точно! Это отходняк. Он же вчера выпил…чертову содовую и два стакана кофе. Значит, усталость. Со всем происходящим в этом адском месте удивляться нечему. Мозг впитал в себя все дневные переживания, пережевал их как мог и просто выплюнул напряженным кошмаром. А уставший Клайд, будучи трусливым засранцем, перепугался просто так. Спасибо, что не обмочился.

Хорошо, что Грейс не увидела этот позор. Не увидела же?

Он оглянулся. В комнате было пусто. Утренние лучи неохотно пробились сквозь завешенные тряпьем окна, подсветив частички пыли и недовольное лицо Клайда. Грейс, очевидно, здесь не было. Наверняка она занималась каким-то куда более важными вещами, чем попытки проанализировать идиотский кошмарный сон. Не зря ее считали умнее Клайда. Не зря он сам так считал.

Он пролежал еще какое-то время в кровати, уставившись в потолок. Сон по-прежнему отказывался его отпускать: в ушах заело жуткое сердцебиение, а ладони словно так и не ослабили хватку на древке лопаты — настолько сильным было напряжение. Вскоре это надоело даже ему, и пришлось лениво собираться и выходить из комнаты.

В мотеле кипела жизнь. Откуда-то доносились радостные голоса, тихие разговоры, шум различных инструментов, в том числе музыкальных. Это место умело выбивать любые мысли о ночных монстрах, о ночных кошмарах, о ночных проигрышах в карты везучему Юджину. Клайд по-прежнему торчал два шоколадных батончика ублюдку и подозревал, что тот мухлюет, но поймать его за руку еще не удавалось.

Спустившись вниз, Клайд заметил знакомую рыжую макушку. Подкравшись сзади, он мягко ткнул ее — Грейс, не макушку — пальцем в ребро и лукаво улыбнулся.

— Всегда ожидай нападения, — пародируя хриплый голос мастера Мияги, сказал он, тут же отмечая, что над китайским акцентом еще стоит поработать. Или, знаете, перестать его использовать. — Или…

Клайда прервал знакомый мужской голос. Стивен, приятный тучный мужичок лет шестидесяти, по-отцовски хлопнул его по плечу и сказал:

— Простите, что отвлекаю, ребятки. Клайд, не поможешь… — он протянул Клайду лопату, от чего тот сразу напрягся, хотя на лице Стивена было куда больше сигналов для беспокойства.

Он вдруг стал каким-то удивленным. Будто кто-то показал ему мокрого вилли, затолкав слюнявый палец в ухо. Или он вдруг узнал, что заниматься сексом со своей кузиной не очень нормально, даже если вы живете в Луизиане. Он бегал глазами, хотя внимание его было устремлено куда-то внутрь, где они совершенно не способны ничем помочь. Ухватился за плечо Клайда толстыми пальцами, и хватка его перестала быть дружелюбной. Кольцо на его безымянном пальце больно врезалось в плечо, клетчатая рубашка на массивной руке закрыла весь обзор.

— Стивен?.. — неуверенно вопросил Клайд, пытаясь понять, что происходит. — Грейс, что с ним?

Стивен ухватился за сердце, сделал слабый шаг куда-то в сторону, подкосился на одно колено и завалился на землю, хватаясь за сердце. В ушах Клайда по-прежнему стучало колокольное сердцебиение. Рука его задрожала, дыхание участилось, слова отчаянно цеплялись за горло и отказывались покидать рот.

— Г-Грейс… Зови кого-нибудь! — запоздало закричал он, падая на колени рядом с напряженным Стивеном, из последних сил хватавшегося за истончающие нити жизни. — БЫСТРЕЕ, БЛЯДЬ, ОН УМИРАЕТ!

Тук-тук. Тук. Тук.

Тук.

0

16

samael; christian mythology


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/382/302035.png

Ладонь Люцифера на плече плавит кожу.

Солнце хохочет, Самаэль голову не поднимает.

Дьявол разговаривает с ним тоном, похожим на обжигающий лёд. Самаэль - это Люцифер, который только зажил свои первые шрамы и в гордости своей на Ад смотрит, как ящик с игрушечными солдатиками, вытащенный из-под детской кровати.

Самаэль то ли прозрачный, то ли слишком густой, что ничего невозможно разглядеть. Люцифер учит его делить одинаковые мечты и цели ( с трудом разбираясь где всё-таки его собственные ), но никогда не может досмотреть до конца — раскопать у этого дерева землю вокруг и посмотреть на корни, узнать какими подземными водами они питаются. Самаэль каждый раз говорит, что ему нечего от него скрывать, Дьявол не верит.

Дьявол с трудом верит во всё. Люцифер — с удовольствием.

Люциферу противно говорить только о войне — всё меньше и меньше остаётся возможностей, чтобы почувствовать себя отличным от ангелов — они о войне пишут, о войне поют, о войне шутят ; Люцифер не хочет превращать эту бесконечную борьбу в жизнь. Люцифер всё ещё хочет верить, что потом они наверстают, научатся жить и дышать совершенно другим воздухом.

Самаэль о войне дышит - суровость Бога в нём ложится в маленькой впадинке между губами и носом. Самаэль ещё не знает как долго будет длиться жизнь, поэтому ищет всевозможные способы найти ей финал ; своей или чужой - в этом нет разницы. Не получается самого себя схватить за воротник и спасти от падения в пропасть.

Люцифер выпивает свой яд до дна, Самаэль от своего - корёжится по ночам и делает вид, что всё хорошо. В Чистилище стоит по левую руку Дьявола и лишь иногда смотрит на наполняющуюся кровью спину. Там могут быть крылья, а может и нож. Дьявольский титул кажется игрушкой, которую давным-давно потеряли в детском саду и теперь она принадлежит каждому, кто до неё дотянется.


Alors, ищу динамику наставник-ученик-который-клал-всё-на-наставничество. Люцифер постепенно отживает своё и мне показалось интересным поиграть в передачу власти. Только Самаэль не обязательно должен быть "достойным", и я с радостью бы даже ушёл в "надоело-давай-тебя-убьём".

С самим Самаэлем делайте что хотите, любой фейс-клейм ( у меня пока выбор на Mckenna Hellam ), любой гендер, всё что пожелаете. Посты так же в удобном вам ритме, потому что я медленно возвращаюсь на ролевые и пока свой собственный ещё не отыскал. По стилистике постов хотелось бы наверное что-то похожее на мой пример, но это старый текст, так что у самого может что-то уже поменялось.

пример поста;

О, а несчастных мы не замечали, они тут были. — нас тут было таких много и не видно.

Везде есть свои правила по выживанию — их не пишут в маленьких чёрно-жёлтых методичках для чайников. Слишком мало для одной книги. Слишком много для одной жизни. Их пишут в смертях каждого — если умер, значит что-то нарушил. Не повторяй. Если это, конечно, не тебя сейчас закинут в вонючую общую могилу — тогда итак уже не повторишь. Почестей не заслуживает никто, даже высшие чины — их всё равно не разглядеть ; с теми, кто на ступеньках высоких, разговор всегда короткий и куда более жестокий.
Дьявол устает различать лица в кровавой каше. Однажды и своё не узнает.

Первым делом всегда приносят доклады об умерших — они лежат поверх остальных документов. Не о доставке провианта, не о новых лекарях, не о грядущих выходных. Обязательно об умерших. Их всегда протягивают первыми и обязательно дрожащими руками. Прочитать, подписать, отделаться скорее. Перебросить легионы Белиара к себе ( Люцифер, вот зачем тебе сдалось всегда в авангарде быть ? ), Асмодея отправить назад зализывать раны. Мало крови в войне, получай ещё больше в бумагах. У этой крови цвет чернил, но пугает ровно так же. Ад погибает в бюрократии, которая когда-то должна была успокаивать — есть какая-то надежда в убаюкивающем шелесте бумаг, только всё режешься и режешься. Когда-нибудь адский лекарь будет брать пергаменты, чтобы отрезать загноившиеся конечности.

По утру на мёртвой пустынной земле выпадает окровавленная роса.
Когда идёшь на войну, притворяйся, будто ты уже давным-давно мёртв.

В Чистилище очень холодно, и Люцифер греет ладони над погребальными кострами. Дома тоже холодно, но здесь пробирает насквозь. Среди солдат ходят байки, что просто призраков слишком много. Дров уже не осталось, и разве кто-то виноват, что костры осталось лишь трупами кормить ? А когда закончится вода, будут перед сожжением кровь выливать, чтобы пить ( если глаза закрыть и перестать дышать, вкуса не различить). И разве кто-то в этом виноват ?
Зато в Чистилище видно звёзды и это уже совсем несуразность. Насмешка. За звёздами там Эдем, за Эдемом —

Изнутри всё зовёт языком монстров, стоит лишь увидеть числа погибших ; жестокость никогда не говорит с тобой тихо и ласково, она всегда требует чего-то. Устроить массовую казнь ангельских военнопленных, вывесить крылья на кривых кустарниках, выложить из отрезанных рук какое-нибудь очередное послание для Господа. Они этого ожидают — ждут, как голодные псы, разрешения на трапезу ; Люцифер знает, ангелам будет сложнее сражаться, если он не будет оправдывать их ожидания.
В такие поры ненависть висит в воздухе особенно тяжёлая. Солдаты уже устали, но ещё не просятся Домой. Глотают этот гнилой воздух, уже даже не чистят оружие и просто ждут очередного приказа.
Люциферу с каждым разом всё сложнее их отдавать, а нежное ангельское лицо чернеет. Вельзевул отчитывает за отсутствие бинтов на спине, Лилит с грустью смотрит на своих детей. Люцифер давится воздухом и решает пока что больше не дышать.

И горят вроде бы трупы, да ожоги на живых видно. Они всегда самые уродливые.
Нет сил и времени думать, что будет дальше, когда придется остановиться; вся жизнь здесь.
С каждой пущенной ангельской стрелой и её свистом, Люцифер чувствует, как любовь к Отцу выходит наружу, смешиваясь с тяжёлым воздухом.
Дьяволу так просто ненавидеть. Дьявола так просто ненавидеть.

Проворачивая себя сквозь масло, зубами лязги, плюя на живое ( плюя на себя ) — к цели.

А чужого огнеголового бога легко спутать с погребальными кострами. Пахнет от него практически так же. У чужих богов смерть всё равно одинаковая, разве что пути, после неё, разные — какая разница куда там дальше ? У богов всё равно ни возрождения, ни могильных плит.
Солдаты, принёсшие его, обеспокоены. На губах ещё почти живая кровь — « Она всё равно умирала », оправдываются.
Хорошо. Ну, а его тогда почему бы и нет ?
Да Люцифер и сам знает.
По рыжему богу, от которого воняет смертью и пахнет севером, видно — он жить хочет, несмотря ни на что ; в Аду к такому чувствительны очень. Все они здесь — несмотря ни на что.
Люцифер оставляет подле — пленника ? гостя ? жертвы ? — солдат. Он не превращает его в кого-то особенного. Лишь кого-то опасного. В Чистилище привыкаешь во всём видеть угрозу, даже в самом себе. У Дьявола нет времени на любопытство и чужие истории. У Дьявола есть время только на настоящее.

Военная доска с планировкой сил порой расплывается от усталости, а он всё равно смотрит на неё, как на тексты священные. Ответы ищет. Расстановка сил меняется быстро ; сегодня у них есть три дня на отдых ( иронично-любимое число Отца ), завтра у них нет времени даже на погребальные песни. Война движется, но война не заканчивается.
На спине рубашка прилипает кровью, Вельзевул устало и совсем незлобно кидает в лицо бинты, уходит, а они так и остаются лежать в грязи. Позже Люцифер их подберёт и попробует что-то сделать, каждый раз и вправду надеясь, что поможет. Раны от крыльев — невыплаканная, невыкрикнутая боль, которая всегда будет рядом. Люциферу остаётся себя лишь за горло держать, потому что раны не значат больше, чем тысячелетняя боль.

0

17

dantalion; christian mythology


https://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/439120.jpg

Eat the beast, keep him in
Take the blame, speak the name

Задним умом понятно: всё началось, когда умер наш дед,

у Перси в глазах ни слезинки, все в горле застряли. «Не больше ста ярдов за три часа, иначе всех оленей в лесу распугаешь», говорит дедов трескучий голос, надкусанный шуршанием усов, в голове — живой. Тот, что мёртвый, забальзамирован и уложен в пошлый чёрно-золотой гроб, лицо вроде то же, а начинка другая. Магнолии не перебивают запах оружейного масла.

Красные, густые, плохие мысли пытаются прочесать череп изнутри. Перси давно понял, что в семье никто не в порядке, любой дебил бы понял, похоронив за год трёх братьев и деда, но Ингремы молчат. В университете, который он выбрал по единственному признаку — максимальной удалённости от Миссисипи — по возвращении с похорон становится только хуже. Зудит голова, чешутся кулаки, зеркало в туалете рябит материнской траурной вуалью, шея подружки подставляется дрожью пульса — он слышит, как её сердце гоняет кровь. Вот бы на неё посмотреть.

Перси ищет повод, чтобы вернуться, выбирает формальный — беспокойство сразу за всех. Стюардесса подмигивает влажным, полумёртвым глазом, сжимает его плечо тощими пальцами, пока никто не видит: «Добро пожаловать домой» — голос низкий и хриплый, чужой, инструкции до этого выдавала совсем другим. Лидия улыбается, глядя на него из-за калитки, по нему скучает или просто так — не признается. Отец в командировке, мать в натопленном до запотевших окон кабинете, причитает на привычном, грею кости, чую приближение смерти. Она его давно чует, как про смерть узнала, так и глядит ей в рот.

На краю ночи Перси слышит, как копошатся деревья в лесу, недавно встревоженном провалом шахты; наспех засыпанная воронка урчит только для самых внимательных — Лидия тоже слышала, но уже давно не придаёт таким вещам значения. Пастор здоровается прочерком улыбки, будто бы виновато опуская глаза. Бедная, бедная семья.

Зло чешется макушка.

Он знает, что должен вернуться на север.

Лидия думает, изучая его лицо за ужином: нос тот же, отцовский, глаза такого же цвета влажного песка, как обычно, тонкие губы от матери, высокий лоб — в старого Перси всё равно не складываются. Переводит взгляд, когда он замечает. Может, эту новую улыбку подхватил где-то на севере и отзеркалил, но это малодушная мысль. Лицо его, но не его.

Перси остаётся.

Лето накрывает город пластиковым пакетом, вся одежда пропитана запахом пота и амбара. Солнце дотягивается щуплыми во мраке руками до его макушки и наконец-то чешет как следует, пока сосредоточенно работают руки. Лидия зачем-то спрашивает: зачем ты поросёнка зарезал? Перси говорит: хотел на кровь посмотреть.


Фактологическая сводка: Миссисипи, Оксфорд, население 2000 человек, 1980-е. Американский юг, satanic panic, визуально очень нравятся арты семочки, вайбы альбома Swans из эпиграфа к заявке, Hereditary (у Лидии-Вавилон на внешности Милли Шапиро, идея с демоном Гоэтии оттуда же, но сюжет не об этом) и «Шума и ярости» Фолкнера (частично думаю о Перси как о Квентине: невротичный мальчик, не вписывающийся в каноны маскулинности, достаточно умный, чтобы понять, что на юге и внутри семьи происходит какая-то ебанина, но не справляющийся с тем, чтобы этому противостоять). Вавилон больше про олицетворение города/Америки шутка про загнивающий запад, у нас тут библейский пояс, остро стоящие социальные вопросы, земля перерыта шахтами, сам бог велел обосноваться и украсть что-нибудь из Откровения Иоанна Богослова. В семье когда-то было 7 мальчиков и 1 девочка, но остались только Перси и Лидия; у Лидии свои проблемы в виде дизостоза, мерзкого детства и роли матери всего хтонического и не очень дерьма, а Перси — Данталион, демон с тысячью лиц (можно поменять, особого акцента на это в тексте нет), но несмотря на то, что у заявки мощное настроение сатанинской ебанины, трактовать демонов как злых сущностей, захватывающих чьё-то тело, я не хочу. И Апокалипсис в любом виде выгоден вообще церкви (им только дай добраться до Страшного Суда), так что мы с вами по моим планам мощно пострадаем, натворим плохих дел, но от роли агентов приближения конца света откажемся. Тут много дыр и мало конкретики, чтобы вы заполнили тем, что вам интересно, по запросу офк навалю хедканонов и всяких гадостей (none of these words are in the bible), прошу не отказываться от Доминика Сессы в качестве прототипа, очень хочу его видеть 🙏🏻

Играть интересно как раз всеобщее загнивание и стагнацию, цикл насилия, домашний абьюз, испугался? обосрался, тонкую грань между безумием и реальными проявлениями хтони, моральную панику выдуманных ритуальных убийств восьмидесятых, nature vs. nurture, попытки обретения агентности в заскриптованном давно умершими людьми мире, а ещё что-то, издалека напоминающее инцест, но не совсем оно (снова смотрю на Фолкнера). Без романтизации всего вышеперечисленного (и особенно инцеста) и без страданий ради страданий, как бы это тупо не звучало в контексте заявки с таким багажом жестокости.

Если заинтересовались, жду в личке с любыми текстами (хотелось бы сочетания метафор и движения сюжета, плохо воспринимаю инверсии и чрезмерное форматирование), я игрок нерасторопный, но могу усилиться по первому запросу. Пишу посты по 2-4к символов, делаю графику, фанмиксы, плохо шучу, по запросу спамлю подходящими стихуями и чем только не. Аминь 👺

пример поста;

Он ищет такие места, целится в них: не прикрытая ничем молочная кожа живота, обнажённая, неиспорченная, ни пестицидов, ни чужих башмаков, сосцевидная область — трогательное место прямо за ухом, обычно укутанное волосами. Чуть ниже шея: слабая, чувствительная, Йорд не любит, когда её там трогают, прикосновения заставляют вспомнить, что тело реально. У кого-то пята, у кого-то шея.

Жестокость ей безразлична: шахтёр со исполосованным брюхом падает на землю — обратно, к ней — Йорд переварит и его, и его гроб. Тор приносит ей поделку из детского сада, очень мило, она даже улыбается и берёт его ржавые от крови ладони в свои, чтобы сказать: «глупый мальчик, знаешь, сколько во мне наделали дыр?» Его руками на направляет нож остриём ближе к её груди. «Дырой больше, дырой меньше. Нет никакой разницы.» Техногенные провалы, карстовые воронки, проседания грунта, шахты, заброшенные шахты. Где-то помог метан, в 1906 году во Франции они сами подорвались внутри, не освоив взрывчатку, после Второй Мировой войны забытые мины детонируют под землёй, и Йорд возвращает себе 405 шахтёров. «Смертным немного осталось, не думаю, что она доживут до Рагнарёка.»

Ей почти жаль, что в нём нет ничего от неё. Ни капли йотунской крови, кажется — сплошное владение Одина, асова чистота, та единственная, что принимают в Асгарде, от Йорд даже горсти чернозёма не осталось, всё забрал Всеотец. Внутренние части бёдер ныли, где-то в Мидгарде закровоточило русло реки, Йорд не сопротивлялась, просто лежала, и вся его бессмысленная жестокость была ей непонятна. Он засмеялся, чувствуя, как дрожит земля, блюющая асинхронными толчками. Имя он выбрал задолго до того, как пришёл к ней, плод развивался быстро и зло, и для того, чтобы его достать, пришлось вспороть ей живот. Тор, покрытый белым налётом, её кровью и графитовой крошкой, родившийся раньше срока, был отвратителен — не зря мидгардцы говорят «разрешиться от бремени». Йорд на него не смотрела и не видела ещё долгое время.

Она думает об этом, когда он обхватывает её, касается носом края живота, вжимается так, будто может вернуться обратно. Йорд хочет отдёрнуть руку, но он перехватывает её — знакомая настойчивость, уверенность в том, что всё ему принадлежит по праву рождения, это в тебе, милый сын, тоже от Вотана.

— И что будешь делать? Разве не весело было убивать моих внуков? Скольких йотунов вы искалечили, — свободной рукой она хватает его за волосы, жалкая хватка, бессмысленное сопротивление, — даже твой Мьёльнир вы добыли обманом.

Сдаётся, опускаясь к нему.

— Можешь съесть хоть всю мою руку, можешь разворотить лёгкие и достать сердце, можешь сварить из матки суп — больше меня в тебе не станет.

Проводит пальцем по его грязным губам, натыкается ногтем на зубы, очерчивает щеку изнутри.

— Попробуй.

0

18

gabriel reyes; overwatch


https://i.imgur.com/JIWpGMk.png

there's bound to be a ghost at the back of your closet
no matter where you live

бутылка дешёвого пива в её руке, разложенные на журнальном столике карты, проигранная партия в покер, она пьяно смеётся, давит улыбку под кулаком, говорит - акцент режет слух сильнее обычного: во многих культурах совы раньше означали смерть, ты знаешь? она не обращается к тебе так обычно, ты для неё командир рейес или габриэль в лучшем случае, это всё из субординации и вежливости, нонсенс, скандал, натягиваешь на лицо фальшивое удивление, она бы заметила сразу, если бы была трезвая, подпираешь щёку ладонью, спрашиваешь, допуская в голос насмешку, которую она совершенно пропускает тоже: да ладно? она смеётся снова.

говорит дальше: о бесшумных полётах и предвестниках смерти, или о тех, кто по ночам охраняет мёртвых, - думает тебя впечатлить, наверное, слышала пару раз твой испанский. в общей картине ты находишь это даже забавным и почти чувствуешь себя значимым - чей-то персональный центр вселенной в миниатюре на ещё час или два, если она не отрубится раньше; почти забываешь, что сегодня вы пьёте, потому что никто не умер, почти забываешь, что завтра кто-то наверняка умрёт. она смеётся и допивает остатки пива на дне бутылки, потому что, кажется, вспоминает об этом тоже. больше не говорит о совах, засыпает минут через сорок с лишним - она выпила больше, но ты всё равно успеваешь проиграть ей ещё раз. понятия не имеешь на этом этапе, на что вы ставили.

это приятные воспоминания - вырванный из контекста огрызок прошлого, от которого тебя даже не тошнит. у тебя есть лучше, конечно, и есть значимее: мартина, улыбающаяся тебе на вашей свадьбе, или рождение сына, которое ты безбожно проебал по какой-то благородной причине, или ебучая статуя, которую джек заслужил за то, что официально отправил тебя разгребать своё дерьмо - но оно приятное и, что важнее, за него не выходит цепляться.

разумеется, ты избавляешься от него первым.


there'll all ways be a few things, maybe several things
that you're gonna find really difficult to forgive

стреляешь себе в голову, когда отчаяние оказывается сильнее злости, собираешь себя по частям из дыма, даже твои ебучие кости стали дымом, круто? сомбра смеётся у тебя в наушнике: круто, но давай быстрее, viejo, это тебе одной бомбой меньше и одной больше, а мне всё-таки платят не по часам. мойра потом даже не смотрит на тебя, не отрывается от своих - твоих - данных на экране, тянет медленно: очень интересно, - хочешь сказать ей, как интересно будут смотреться её мозги на ближайшей стенке, говоришь вместо этого: если ты закончила и у тебя нет дел поважнее, то, умоляю тебя, уёбывай. она усмехается, говорит: конечно, - добавляет после драматичной паузы: я ещё приду завтра, - обещаешь себе всё-таки превратить её голову в пятно на стене или хотя бы свернуть ей шею, не делаешь этого. стреляешь в себя снова.

ненавидишь их, ненавидишь себя, их - сильнее, себя - стабильнее, собираешь себя по частям заново каждый ёбаный раз, сомбра спрашивает с любопытством, которое можно было бы принять за искреннее: это больно? насколько это больно? ты говоришь ей: я оторву тебе руку и оставлю тебя истекать кровью в самом уёбищном подвале, который только смогу найти, и мы посмотрим, насколько это больно. она смеётся. говорит: боже мой, в тебе как-то слишком много злости. ты бы расслабился.

ты целишься ей в голову, но она оказывается быстрее. так теперь выглядит симпатия: ты не стараешься слишком.


ME WHEN THE CHARACTERS ARE LIFE AND DEATH METAPHORS TAKEN LITERALLY 💀 из требований: смотреть, как я играю в дум, любить меня, иногда писать мне посты, только один из этих пунктов реально обязательный, угадайте, какой. с каноном предлагаю обращаться вольно и по нашему усмотрению, исхожу из того, что гейб под маской выглядит стрёмно - и я имею в виду стрёмно, но степень этого оставляю на ваше усмотрение. будет круто, если вы оставите ему какую-то совершенно человеческую уёбищность: рипера очень жалко, конечно, а ещё у него были жена, ребёнок и благие намерения, но ещё он бывший мент, для которого полиции было мало и которому потом было мало рамок закона даже на шкале повыше, и которому нравится делать людям больно по причинам очень простым. в общем, будет классно держать это всё в голове и не скатываться в какую-то однозначную жалость или комедийное злодейство, ю ноу.

хочу пейринг, но с приколом 👍

динамику вижу скорее в духе i could fix you but in all honesty it’s your job to do so go figure out how to be a better person first. разумеется, никаких отношений между двадцатилеткой и её командиром на двадцать лет старше я не предлагаю, и в целом тбх не уверена, что мы с вами дойдём хотя бы до подержаться за ручки, но из того, что думала: во-первых, предполагаю, что в овервотч ангела сунулась уже лет в 25, потому что даже с учётом всей её гениальности надо было где-то брать время на свою md и phd и ещё людей лечить; во-вторых, вся симпатия между ними в то время, в моём скромном представлении, могла быть только платоническая - особенно с учётом лора про мартину. из остального: я исхожу из того, что ангела знала про блэквотч и знала, зачем его создали; она тем более узнала бы габриэля сейчас, но это для отдельных размышлений. ещё я думаю, что она прекрасно понимает, что габриэль такое, и иллюзий по его поводу не питает, но у неё есть свой набор сожалений, и разборки челов с оружием её смертельно заебали на масштабном уровне. хочу притормозить её возвращение в ряды замечательных людей и плюсом поковыряться в том, почему она туда возвращаться не хочет - в общем, планы наполеоновские. присоединяйтесь.

мыслей, на самом деле, много, и я с радостью поясню за них в личке или в телеге, и сделаю это ещё охотнее, если вы для начала пришлёте мне что-нибудь из ваших текстов - это меня очень подкупает. пишу посты в интервале от недели и до двух месяцев, но обычно всё-таки ближе к неделе или двум, 3-7к, настоящее время, метафоры всякие ебучие, могу даже зажимать шифт. that's all, folks!

пример поста;

Тайрелл не трогает его, но чьи-то пальцы сжимают неприятно лёгкие.

Ты хотел когда-нибудь просто сбежать, кто-то воет из последних сил, растекается кровь по асфальту, нет, вообще-то, не очень, начать новую жизнь, для этого нужно что-то иметь, хотя бы и повод, Анжела смеётся: сбегать весело только в восемь, потом что-то начинается. Он врёт, конечно, эскапизм превращается в единственный возможный выход, упаковка таблеток под подушкой, строчки кода на чёрном экране, Дарлин смотрит разочарованно, ты опять забыл, да, наверное, он не уверен, что с самого начала помнил, но она знает лучше.

Мистер Робот жмёт плечами, щёлкает пальцами у него перед носом: я знаю, парень, у нас проблемы, но тебе всё равно нужно держать себя в руках, ладно? Думай о плане. Думай об общей картине. О Тайрелле Уэллике, захлёбывающимся слезами над твоим телом и шепчущем в трубку. Никто сейчас не пользуется стационарными телефонами. Ебучее ретро, вот реально.

Криста просит вежливо: расскажи об отце, — Эллиот жмёт плечами: он был моим лучшим другом, а потом выкинул меня в окно, и ещё ему было очень жаль, и рука заживала потом вечность. Криста переспрашивает и боится моргать, мистер Робот поправляет кепку и не смотрит ему в глаза.

Нет, нет, так не пойдёт.

Давай представим, что мы с тобой пищевая пирамида. Кто-то сверху. «Маркс капитал вкратце», le mort saisit le vif, Тайрелл говорит: бонсуар, Эллиот, бонжур, стреляет в грудь, стреляет в лёгкое, его руки тоже пахнут порохом и сладким попкорном — Эллиот не знает французского или что реально и кто эти люди в костюмах за его спиной, и зачем Тайрелл двигается так близко, но вид из окна открывается потрясный, в его машине пахнет мятным освежителем воздуха, от его шеи, когда расстояние между ними сокращается с осторожностью охотника — спиртом; это пролитый одеколон или водка, или снова вещи, которых здесь нет? Он говорит: все чего-то хотят, — конечно; он думает, что Эллиот хочет свободы, Эллиот давится воздухом, кривая пародия на смех, разве? то есть, да, наверное. Свобода от кого-то и что-то делать, моё подвинься против твоего не хочется. Он хочет свободы, мира в мире и чтобы каждый получил по заслугам, он хочет — чего-то чуть менее абстрактного, типа смотреть на своё отражение без желания разъебать зеркало, типа засыпать под собачий скулёж и не думать о Шейле, или о том, что он пытался поцеловать свою сестру, или чтобы об их маленькой революции не узнали в ФБР и никто не соотнёс привет мы fsociety с побитыми буквами вместо вывески.

Подожди, подожди, откуда он знает? Мы ему сказали? Проебались где-то по дороге? Ты или я, или здесь был кто-то третий?

Слушай. Это сейчас не так важно, ладно?

Смотрит на Тайрелла, одёргивает шарф, одёргивает куртку со старой нашивкой и край рта в пародии на дружелюбие.

— У конгломерата нет сердца.

Но если мы пробьем ему лёгкие, будет не так уж и плохо, согласись?

Да, наверное, но мы же не можем просто поверить ему. Он наебёт нас, а потом скажет, что всё было очевидно с самого начала.

Только если мы не наебём его первыми.

Болит голова. Слезает кожа с костяшек пальцев. Прячется под кроватью.

Голубые глаза за прозрачными стёклами — где-то в реальности, где Тайрелл носит мятые кофты и не заботится о том, чтобы бриться каждое утро, где-то в реальности, где Эллиот не отводит взгляд. Тратит часы: профиль в фейсбуке, верифицированный аккаунт в твиттере, фотки в инстаграме — жена, дом, снимки с отпуска, пара дружелюбных хештэгов. Образ человека вместо самого человека, Эллиот не заботится о создании собственной личности, Тайрелл как будто тратит на это слишком много времени и все равно ничего ему не даёт. Эллиот чистит папку со спамом на его почте.

Там крутят какое-то кино по телеку — если бы ты хотел себя соотнести, это был бы Ханеке или Кроненберг? Будет угарно, если кто-то откроет дверь толчка и случайно засветит плёнку.

— Без обид, но по-моему, это тебе здесь нужна свобода.

Смотрит ему в глаза — это не очень сложно, на самом деле; чуть мутно за старыми стёклами, и что-то отражается у него в зрачках — тяжёлое и такое же злое.

Мистер Робот прячет руки в карманы куртки и задевает его коленом.

В катехизисе католической церкви Иоанна Павла второго от девяносто второго года написано: дело было не в том, что Адам с Евой облажались в одной своей работе, вообще-то. Всё прозаичнее: предательство любви воспринимается острее, когда ты являешься сущностью космических масштабов.

Ещё там написано: аборт это грех. Или типа того.

В общем и целом: Ева знала, что делала.

0

19

clove; the hunger games


https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/204/130254.jpg https://forumupload.ru/uploads/001b/da/cb/204/538785.jpg

"Sitting on your own in your room again
And there must be some pill that I can take for this.
Wouldn't it be nice to get some company without the drama?
Wouldn't it be nice? Wouldn't it be nice?"

Мы не были знакомы так долго, да и времени не было познакомиться до начала самих 74-ых Голодных Игр, но этот момент запомнился. Я наблюдала за тобой со времён тренировок. Но единственное что было общего тогда между нами, как мне казалось — это целеустремлённость: ты пыталась убить как можно больше людей, а я — прожить как можно большее количество времени. Увы, тебя так тянуло к победе, что травма головы оказалась несовместима с попыткой убить девчонку из Двенадцатого. Ты ведь в курсе, что она победила, да? Я тоже удивилась. В мире нет победителей и проигравших, только те, кому повезло больше и те, кому достались объедки со стола. Но спешу обрадовать — я выжила, как и обещала. Я выиграла спор, пусть и не смогла смириться с твоей потерей. Единственное, что осталось от тебя — это воспоминания, постоянно мельтешащий образ, что так и хотелось бы, чтобы был живым и след от ножа в бедре. Порой мне кажется, лучше бы те ягоды убили меня. А ты не знала? Да. Это была не минутная слабость или страх. После того момента, я не смогла больше привязываться к кому-либо так крепко. А теперь — это всё кажется большой иронией, когда ты сидишь на стуле и качаешь ногой, глядя на меня с улыбкой. Проблема только в том, что люди смотрят в том же направлении — и им не видно ничерта. А я, тем временем, схожу с ума и пытаюсь отличить реальность от вымысла в такие моменты. Радует то, что не совсем в одиночку.


Заявка в пару and that's why we can't have nice things, I guess.
На внешности София Лиллис, простите-извините, но я тираном подрабатываю иногда (можно предлагать варианты, впрочем, может мне и понравится), так что... и да, отыгрывать будем не только флэшбэки с Игр и моменты до их начала, но и придётся быть моим горячо любимым глюком, делающим что только душа пожелает и появляющимся время от времени. Рядом с другими людьми/без них — но ты появляешься всюду, заставляя меня выглядеть неловко и делая что угодно, что реальным выглядит только для меня. Беды с моей башкой; привязанность на фоне игр, переросшая во что-то большее; неловкая драка в попытках меня убить при первой встрече — всё будет. Как мне кажется, пережить смерть Клоу легко Лиса так и не смогла и не может и по сей день. Привычка, что поделать? Давай будем те самыми двумя выжившими, пускай это и не совсем так? Кто-то из нас умер социально (that's me), а кто-то — физически (эй, да тут про тебя!). Естественно, верить в то что я тебя вижу — никто не будет, так как у меня и репутация-то сомнительная.
Что до остального — можно придумать фамилию, а можно и без неё. Только прошу. УМОЛЯЮ. Без упоминаний романтики в сторону Катона. Повторюсь — я тиран-ветеран 74-ых Голодных Игр и мне хватает одного глюка, пожалей мою голову.
Хэдканоны насчёт жизни до Игр и прочего во Втором Дистрикте — это твой выбор, сюда я не лезу.

пример поста;

День не был добрым, день не был хорошим. Как и каждое утро в Панеме. Как и то утро, которое было полно беготни и пряток в лесу. Первые дни казались безоблачными и полными пения птиц, никаких ран, кроме следов от колючек и небольших ушибов. Да и есть не хотелось, всё было тихо и спокойно... пока мимо не пролетел тот самый нож. Метательный, хороший сплав, такие достаются профи, как обычно. Другие попросту не успевают схватить заветный набор режуще-колющих предметов на Рождество. У Фокс не было ничего, кроме рук и ног. Её не назвать пацифистом, но если не обладаешь мастерством резать всё вокруг или стрелять из лука, делай то что получается лучше всего – используй ум. Выживай. Ищи пути отхода и кради всё, что не приколочено к поверхности арены. Вероятно, девушка из седьмого Дистрикта не была благодарна за кражу той ночью, но всем надо пережить каждый день здесь, не говоря уже о ночи. Когда все находят время на сон или передышку? День назад это интересовало девушку из Пятого. Теперь? Теперь её интересует сколько раз её посетят слуховые галлюцинации в этом чёртовом лесу.

Выстрелы пушек уже звучали как что-то вроде будильника. Нечто, что составляло рутину здесь. Интересно, как там жители Капитолия? Делают ставки на профи? Или, может, на девчонку с луком и колчаном стрел? Она видела её. Как она спит и как изобретательно скидывает осиное гнездо. Мерзкие насекомые. Любовь к братьям меньшим не слишком била в голову, пока Фэй помнила — она на Играх. Здесь может убить почти всё что угодно, стоит распорядителям этого захотеть. Перед началом Игр она слышала, что в конце будет жарковато, судя по словам кого-то из профи, но где доказательства? И сколько прошло точно времени с первого убийства? Девчонку звали Китнисс. Лично её Фокс не знала, дружбу не водила. Всего лишь столкнулась лбом где-то прямо после начала Игр. Но, её лица не было всё это время в небе, во время обьявления погибших. Зато Фэй увидела одну из профи. Кажется, Глиммер? Забавно. Они казались такими неуязвимыми, но смерть от укуса пчёл-убийц... в этом есть что-то поэтичное. На самого большого хищника всегда находится кто-то меньше, но гораздо опаснее.

Очередное утро. За это время почти закончились припасы. Хотелось есть, но с голоду девушка ещё не помирала. Каким-то образом удавалось растянуть то, что осталось от еды. Всё-таки, было преимущество в том, что ты одна пытаешься выжить. Но порой было даже поговорить не с кем. Впрочем, как там говорится? «Счастливых вам Голодных Игр»? Удивительно точно сказано. Изголодаешься по всему — от еды до присутствия человека рядом. По крайней мере того, который не пытается тебя убить. Неподалёку нашлось место вроде чащи. Можно было там отдохнуть. Расстегнув кофту, Лиса осмотрела плечи — небольшие царапины и пара ссадин, ничего серьёзного. Ноги устали, пришлось сесть возле ствола одного из деревьев. В рюкзаке мало что оставалось, никаких медикаментов даже близко. Вдруг послышался шелест листвы неподалёку. Этого ещё не хватало... рядом не было ничего, что могло сойти за оружие.

Пришлось снова бежать сломя голову, перепрыгивая препятствия на пути. Лиса понятия не имела, бегут за ней или нет. Но знать наверняка не хотелось. Риск слишком велик. Остановится — умрёт. Решит замедлить темп — умрёт. Посмотрит назад — вполне возможно, это приведёт к незамедлительной смерти. Ветки бьют по лицу, оставляя царапину на щеке, ещё одну. Будь она из капитолийской элиты — тут же расстроилась бы, но сейчас не место и не время. Русые волосы почти не развеваются на при беге, послушно касаясь плеч, но это не останавливает их от того, чтобы лезть в рот и мешать зрению. Сердце стучало так, будто внутри белка грызла орех. Частый темп, не совпадающий с каждым шагом. Чёрт! Проклятье... Падение в грязь было неизбежным, надо было посмотреть под ноги. Долго же она бежала — позади виднелась чаща, которую она давным-давно пересекла. Но один камень испортил всё. Как мало нужно для того, чтобы оступиться. Впрочем, это правило применимо не только к этой ситуации. Переведя дух, она плюхнулась головой в листву, пытаясь дать сердцебиению вернуться к нормальному ритму.

0

20

the master and margarita; мастер и маргарита


https://i.imgur.com/MPjKmni.png

Маятник времен замри,
Тишина царит над миром.

Маргарита открывает глаза в послеполуденной, растопленной до марева Москве, в окне видны сталактиты Москва-Сити с подъемными кранами, словно хтоническими чудовищами. Маргарита открывает глаза в революционном Петрограде. Маргарита открывает глаза в Нижнем Новгороде. Маргарита открывает глаза в Пскове. Маргарита открывает глаза.

Мастер открывает глаза в тюремной камере. Мастер открывает глаза в каменном остроге, кости ломит от холода. Мастер открывает глаза в зыбкой яме, кто-то сверху швыряет комья земли и объедки, кривляясь и крича. Мастер открывает глаза в палате сычевской психиатрической больницы, куда со всего Союза отправляют неугодных. Мастер открывает глаза.

Маргарита будет пить крепкий горький кофе на роскошной кухне и избегать дежурных прикосновений своего нелюбимого мужа - он московский олигарх, обласканный Кремлем, он - генерал-полковник КГБ, он - директор завода в закрытом советском городе, он - секретарь горкома, он - петербургский дворянин, он - нижегородский князь. Мастер проснется в подвале московского переулка, будет ломать карандаши, путать черновики, не найдет удостоверение Союза Писателей, потеряет революционный листок с именами товарищей и флэшку с новым материалом, разоблачающим алчность и ненависть, не вспомнит имени своей жены, увлеченный работой, в каждом написанном или сказанном им слове - истина. Маргарите сегодня ночью быть королевой бала Воланда, Мастеру - жертвой политических репрессий.

Но где бы и когда бы они ни проснулись, однажды они встретятся, чтобы снова расстаться, в ее руках будут тревожные желтые цветы, на его плечах - крест. И маятник вновь начнет свое движение.


дополнительно: это, конечно, про любовь во все времена, против всего, вопреки. про реинкарнции и колеса сансары. про перерождения и повторяющуюся судьбу. у нас тут прекрасный булгаковский текст встретился с собственными хедканонами и ощущением, что тьма накрыла город. отходим от канона в сторону глубого и страшного исследования человеческих пороков и душ, вопросов почему некоторые обречены страдать за истину во все времена и во всех мирах, а другие - разделять участь того, кого любят. у нас очень камерный каст, в который мы будем рады принять игроков заинтересованных, чтобы стать его частью. очень важно пообщаться перед подачей анкеты, обговорить острые моменты, буду рад лично провести за руку. должен предупредить, что сюжет и в целом направленность игры каста может больно бить по триггерам и определенным точкам, и вы должны быть готовы к этому и не бояться отрефлексировать современную (и не только) российскую действительность в текст, мы играем и играем безжалостно. я игрок не самый быстрый (а иногда могу быть критически медленным), но с устойчивым интересом, кроме этого объективно очень продуманный и идейный. ценю внеигровое общение в разумных дозах. если вы игрок с большим количеством ограничений и четкой направленности вектора - например, играете только современность, - мы не сойдемся.
на внешности абсолютным приоритетом идет Иван Колесников и Елизавета Шакира, но возможно могу рассмотреть Цыганова и Снигирь, здесь нужно обговаривать уже индивидуально.

пример поста;

Католичество, говорит он негромко, мягко разминая ноющие на сырость суставы тонких паучьих пальцев, так и не смогло вытеснить традиционные филиппинские верования, знаете ли, молитвы вполне уживаются у местных с заговорами против злых духов, aníto, если не боитесь, в одном из барангаев на севере продают любопытные вещицы, защитные амулеты, я подскажу точное место, могу дать господина Мота в сопровождение, на удачу. С первого взгляда, конечно, мелочевка, барахло, какие-то заговоренные монетки, миниатюрные фигурки Иисуса Христа с раскрытыми объятьям и языческими символами на деревянной плащенице, кусочки сушенной грязи и плетенные куколки, но, господин Корчной, кто знает, кто к Богу, к тому и Бог. Товарищ гроссмейстер Корчной должен был ответить раздраженно: "Господ еще в семнадцатом году перестреляли". Невозвращенец Корчной усмехается, щелкая дужками зеркальных очков. Безымянный претендент, заткнутый советскими газетами, и вовсе молчит.

Коровьев выходит из-за его спины с изяществом бездарного фокусника, вынужденного отвлекать от карт, выпадающих из рукавов, и мертвых голубей в сложенных клетках, пышными жестами, говорит, заламывая тонкие нервные руки: "Какие нынче все маловерные, мессир!". Слово "маловерные" он произнес с оскорбленным чувством, разделяя на слога, облизывая каждый. В Багио Коровьев развил кипучую бестолковую деятельность, которая вызывала у Воланда приступ мигрени, никто за ним, появляющемся одновременно в разных частях города, не поспевал. Как резонно заметил Бегемот, лакая третью тарелку синиганги и высасывая креветочное масло из хтонических креветочных голов, они все просто невероятно благодарны ему за возможность сопровождать его в Багио - Бегемот безостановочно жрал местную еду, пока Коровьев плел интриги и был в разработке одновременно у нескольких иностранных разведок. Еще немного, и назреет небольшой дипломатический скандал, в ходе которого будут отозваны послы, а кто-то застрелится у себя в кабинете. "Мессир, кто-то непременно должен застрелиться... Может быть, товарищ Карпов?". Бегемот энергично отгрыз лангустину хвост. Воланд закатил глаза.

Впрочем, к тридцать второй партии энергия закончилась даже у неуемного Коровьева. На Филипиннах наступил сезон дождей, по стенам их отеля поползла черная заплесневевшая сырость. Все белоснежные сорочки были влажными, неприятно прилипали к коже. Полный зрительный зал постепенно начал рассеиваться, на затяжные партии - ничья, ничья, ничья, ничья, - приходили только самые стойкие, способные высиживать несколько часов на одном месте, следя глазами за передвижением фигур на огромной доске. Советская делегация, изнеможденная, серая, покрытая лихорадочной испариной, наблюдала с таким напряжением, будто все их семьи сейчас находятся в ГУЛАГе, а лично Карпова в случае проигрыша растреляют. "А может" возбужденно зашептал Коровьев, с надеждой заглядывая в глаза, "Он все-таки застрелится сам?". Воланд растирает кончиками пальцев висок. Начинается отвратительный скандал из-за переданного Карпову черничного йогурта. Потом скрипит и шуршит счетчик Гейгера. Претендент, захлебываясь белесой пеной, которая шла у него горлом, требовал вытащить из головы соперника провода и электроды, по которым он получает подсказки.

Карпов обычно сидит почти без движения, склонившись над шахматной доской, отвлекаясь только на то, чтобы переключить часы и записать тонким нервным почерком пару ходов. Очень редко он поворачивает голову к безликому для себя зрительному залу, и тогда можно проследить тридцать тяжелых партий в пепельных тенях под глазами и нервном истощении, почти что близкой неостановимой истерики, в которой, как ребенок, будет топать ногами, говорить: неспортивно! нечестно! Летают вертолеты, нарезая круги над виллой, принадлежащей одному господину, предпочитающему сохранить инкогнито, заветривается нетронутая красная икра, рвет желчью, клетчатыми кусками шахматных тетрадей и сгущенкой, действующего чемпиона мира. Глава советской делегации скатывается в параноидальную шизофрению, вздрагивает от каждого звонка телефона, по дому ползают змеи, засыпая у Анатолия Карпова на груди. Воланд пьет терпкое вино с Петрой Лееверик в гостиничном лобби, потом поднимает ее юбку, она собирает ткань на животе, подается бедрами. Во внутреннем кармане претендента - деревянная фигурка, купленная где-то на городском рынке.

На тридцатую игру приходит Бегемот, сыто пахнущий рыбными прилавками и лемонграссом, спрашивает громким мхатовским шепотом, за кого они болеют. Коровьев показывает, аристократично взмахнув перчаткой. "Очки у него какие-то странные" с сомнением говорит Бегемот, им делают замечание за громкие разговоры, Воланд чувствует себя главой непослушного семейства, строгим отцом, от одного взгляда которого все прикусывают языки. Коровьев робким шепотом говорит, что местная polizia арестовала Азазело за связи с наркокартелем и продажу православных икон американским коллекционерам. Карпов проигрывает. Встает, чуть покачнувшись. Бледная измученная тень, обреченная играть и играть: трехсотая партия... три тысячи трехсотая партия... тридцать три тысячи трехсотая...

Он и сейчас такой: по-детски испуганный. Голос не слушается. Изнеможденный, мысли о еде вызывают тошноту, как и мысли о собственном жене, ее груди, животе, ногах, ты ей совсем не звонишь, хрустальная балерина крутится, крутится, крутится между театром и Лубянкой, пишет доносы. Воланд щелкает пальцами, заставляя вертолеты и цикад перестать стрекотать. Делает шаг к застывшему Карпову, откладывает трость на шахматные конспекты, на всех король сдался в плен или убит. Плохо, Толя, теперь все совсем безнадежно.

- Завтра Вы проиграете. - Воланд касается его лица, берет за подбородок, всматриваясь в остекленевший взгляд. Словно доктор, который пытается поймать пациента на лжи. Сколько Вы уже не спали? А сколько таблеток, растолоченных в сгущенке, приняли? У сопровождающего Вас сотрудника КГБ есть пистолет? - Сочувствую.

0

21

firebird; slavic folklore


https://s9.uploads.ru/N0jRK.png

Она всегда умирает где-то осенью, предпочитает именно в ноябре с первым снегом. Прячется на последней станции метро, когда оно уже закрыто, и остаётся на полу кусочком пепла. Ваня его в маленький мешок собирает. На зиму она прячется в языках пламени, в смертных печах, которые только начали топить. Смотрит, кто-то на печи спит, ногу вниз скинув. она всё пытается за неё ухватиться. Дровами кормят, остаётся только облизываться. Языком гладить нёбо. Птица танцует на угольках, искрами вырисовывая ожидание весны.

Ваня ближе в последнюю неделю февраля разбрасывает пепел в ванной, а сам ходит мыться в спорт-зал.

Она всегда оживает под весну. Когда-то оживала в кострах, воняющих трупами, иногда в свечке, зажжённой вечером в избе, иногда под теплотрассой. Теперь она просыпается в чужой ванной. Не выбираешь, где родиться, выбираешь, где умереть. Раньше её могли успеть заново убить - потянуться холодными руками, выщипать перья и свернуть шею.

Лета не хватает, чтобы заново поверить людям и начать ластиться к протянутым ладоням.
Ване приходится верить. Сначала он обманывает, называет себя Царевичем, и где-то в задворках прошлых жизней Жар-Птица решает ему поверить. Потом он признаётся - дурак. Птица соглашается. И правда Дурак.

Каждое лето приносит чудеса, но раз за разом всё меньше. Сказка растерялась и стала похожа на попрошайку, что у метро стоит, только просит не мелочь, а посмотреть на неё, поверить. Жар-птица всё ещё верит, но не останавливается, роется в сумке лишь чтобы найти проездной и не улыбается прохожим. Сказка плачет в подъезде. В сердце маленьком птичьем всё чешется, аккуратные зубы вгрызаются в позолоченные-молодильные яблоки.


И т а к ,

Концепт следующий : Птица умирает под конец осени, оживает под весну. Однажды, её нашёл Ваня Дурак и решил забрать с собой, но представил себя, как Царевич, с которым Птица когда-то давно была знакома. Потом Ваня, конечно, признается и расскажет правду, но не без усилий. Ване Птица интересна, как способ находить молодильные яблоки ( в данном концепте это не только яблочки, которые дают молодость, но и наркотический приход ). В нашей реальности магия постепенно стухает, а значит и силы персонажей. Со временем Птица находит всё меньше и меньше яблок. Иногда специально, когда обидится, подсовывает Ване фальшивые. Ваня Птицу защищает и забоится о ней в тяжёлые моменты её жизни ( хэдканон, что она очень уязвима в первые дни, когда возрождается ).

Я хотел бы поиграть эти отношения, построенные изначально на обмане, которые потом превращаются в то ли зависимость, то ли любовь. Посмотрим. На внешности : Кристина Луна Герасимова ( я готов обсуждать, был ещё вариант Сюзанны, но мне бы очень хотелось остаться именно на этом фейсклейме ). Посты пишем в комфортном друг для друга ритме и размере, можем обменяться, просто чтобы понять кому что подходит. Графикой обеспечу с удовольствием.

пример поста;

О, а несчастных мы не замечали, они тут были. — нас тут было таких много и не видно.
Везде есть свои правила по выживанию — их не пишут в маленьких чёрно-жёлтых методичках для чайников. Слишком мало для одной книги. Слишком много для одной жизни. Их пишут в смертях каждого — если умер, значит что-то нарушил. Не повторяй. Если это, конечно, не тебя сейчас закинут в вонючую общую могилу — тогда итак уже не повторишь. Почестей не заслуживает никто, даже высшие чины — их всё равно не разглядеть ; с теми, кто на ступеньках высоких, разговор всегда короткий и куда более жестокий.
Дьявол устает различать лица в кровавой каше. Однажды и своё не узнает.
Первым делом всегда приносят доклады об умерших — они лежат поверх остальных документов. Не о доставке провианта, не о новых лекарях, не о грядущих выходных. Обязательно об умерших. Их всегда протягивают первыми и обязательно дрожащими руками. Прочитать, подписать, отделаться скорее. Перебросить легионы Белиара к себе ( Люцифер, вот зачем тебе сдалось всегда в авангарде быть ? ), Асмодея отправить назад зализывать раны. Мало крови в войне, получай ещё больше в бумагах. У этой крови цвет чернил, но пугает ровно так же. Ад погибает в бюрократии, которая когда-то должна была успокаивать — есть какая-то надежда в убаюкивающем шелесте бумаг, только всё режешься и режешься. Когда-нибудь адский лекарь будет брать пергаменты, чтобы отрезать загноившиеся конечности.
По утру на мёртвой пустынной земле выпадает окровавленная роса.
Когда идёшь на войну, притворяйся, будто ты уже давным-давно мёртв.
В Чистилище очень холодно, и Люцифер греет ладони над погребальными кострами. Дома тоже холодно, но здесь пробирает насквозь. Среди солдат ходят байки, что просто призраков слишком много. Дров уже не осталось, и разве кто-то виноват, что костры осталось лишь трупами кормить ? А когда закончится вода, будут перед сожжением кровь выливать, чтобы пить ( если глаза закрыть и перестать дышать, вкуса не различить). И разве кто-то в этом виноват ?
Зато в Чистилище видно звёзды и это уже совсем несуразность. Насмешка. За звёздами там Эдем, за Эдемом —
Изнутри всё зовёт языком монстров, стоит лишь увидеть числа погибших ; жестокость никогда не говорит с тобой тихо и ласково, она всегда требует чего-то. Устроить массовую казнь ангельских военнопленных, вывесить крылья на кривых кустарниках, выложить из отрезанных рук какое-нибудь очередное послание для Господа. Они этого ожидают — ждут, как голодные псы, разрешения на трапезу ; Люцифер знает, ангелам будет сложнее сражаться, если он не будет оправдывать их ожидания.
В такие поры ненависть висит в воздухе особенно тяжёлая. Солдаты уже устали, но ещё не просятся Домой. Глотают этот гнилой воздух, уже даже не чистят оружие и просто ждут очередного приказа.
Люциферу с каждым разом всё сложнее их отдавать, а нежное ангельское лицо чернеет. Вельзевул отчитывает за отсутствие бинтов на спине, Лилит с грустью смотрит на своих детей. Люцифер давится воздухом и решает пока что больше не дышать.
И горят вроде бы трупы, да ожоги на живых видно. Они всегда самые уродливые.
Нет сил и времени думать, что будет дальше, когда придется остановиться; вся жизнь здесь.
С каждой пущенной ангельской стрелой и её свистом, Люцифер чувствует, как любовь к Отцу выходит наружу, смешиваясь с тяжёлым воздухом.
Дьяволу так просто ненавидеть. Дьявола так просто ненавидеть.
Проворачивая себя сквозь масло, зубами лязги, плюя на живое ( плюя на себя ) — к цели.
А чужого огнеголового бога легко спутать с погребальными кострами. Пахнет от него практически так же. У чужих богов смерть всё равно одинаковая, разве что пути, после неё, разные — какая разница куда там дальше ? У богов всё равно ни возрождения, ни могильных плит.
Солдаты, принёсшие его, обеспокоены. На губах ещё почти живая кровь — « Она всё равно умирала », оправдываются.
Хорошо. Ну, а его тогда почему бы и нет ?
Да Люцифер и сам знает.
По рыжему богу, от которого воняет смертью и пахнет севером, видно — он жить хочет, несмотря ни на что ; в Аду к такому чувствительны очень. Все они здесь — несмотря ни на что.
Люцифер оставляет подле — пленника ? гостя ? жертвы ? — солдат. Он не превращает его в кого-то особенного. Лишь кого-то опасного. В Чистилище привыкаешь во всём видеть угрозу, даже в самом себе. У Дьявола нет времени на любопытство и чужие истории. У Дьявола есть время только на настоящее.
Военная доска с планировкой сил порой расплывается от усталости, а он всё равно смотрит на неё, как на тексты священные. Ответы ищет. Расстановка сил меняется быстро ; сегодня у них есть три дня на отдых ( иронично-любимое число Отца ), завтра у них нет времени даже на погребальные песни. Война движется, но война не заканчивается.
На спине рубашка прилипает кровью, Вельзевул устало и совсем незлобно кидает в лицо бинты, уходит, а они так и остаются лежать в грязи. Позже Люцифер их подберёт и попробует что-то сделать, каждый раз и вправду надеясь, что поможет. Раны от крыльев — невыплаканная, невыкрикнутая боль, которая всегда будет рядом. Люциферу остаётся себя лишь за горло держать, потому что раны не значат больше, чем тысячелетняя боль.

0

22

park mirei; ryū ga gotoku


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/15/923937.png

*

Это не то, что он должен был сделать с самого начала. Чем он вообще, блять, тогда думал, Маджима едва отдаёт отчёт.

Допустим, помнит, чем это начиналось, эту песню он угадает с трех нот: «хочу», «обрести» и «контроль» — дальше Маджима не прислушивается. Пульс снова вспоминает, каково биться под этот такт, как бился очень долгое время. Хочу обрести контроль — над своей жизнью, конечно, додумывает он. Так?

Так.

Чтобы прекратили мешать с грязью; чтобы нескончаемая злость выплеснулась и исчерпала себя; чтобы можно было наконец выдохнуть — и прочий тоскливый блюз заброшенных детей. Она же точно должна быть из таких: приёмная нелюбимая дочь. Кореянка к тому же. Желает большего, чем то, кем её всегда будут видеть.

На дворе девяностый год, и он думает, что понимает Мирей. Они умеют работать, держать лицо, держаться на плаву, превосходить ожидания, но, кажется, в отличие от него, ей действительно эта поебень нравится. И нравиться ей тоже нравится. Будь она старше тогда, он бы думал о ней вещи позлее. Будь она кем-то, как он, Маджима бы держал ухо востро. А так, что эта писюха ему может сделать? Умеешь петь — пой. Танцуй. В башку не лезь.

— Короче, держи.

Маджима вынимает из внутреннего кармана ручку. Понтовую перьевую ручку, взятую с чужого стола, тут же воткнутую в чужую ладонь между большим и указательным пальцем, затем вынутую оттуда. Он видит пятнышко подсохшей крови и не придумывает ничего лучше, чем поплевать на пальцы, размазать и стереть.

— Во, теперь нормально.

Падает дальше в клоунадный трёп: извиняй, что без коробки. Перо погнулось, но мы его потом поменяем, я те куплю рабочее, сделаем красиво. Грамотно. Должен успеть до выступления, ты, кстати, волнуешься? Если ссышь, то представь, что втыкаешь её кому-нибудь в глотку. Или в глаз. Видела, как выглядит проткнутый глаз? И я не видел, ха-ха. Ты подумай, мне помогало. Тоже своего рода выступал.

Мирей хмыкает почти не по-девичьи, её это всё не смущает, никогда не смущало. Зачастую Маджима забывает, сколько ей действительно лет, и это хуёво, потому что пробел между импульсом и действием начинает тревожно сужаться. Они уже познакомились так: прямо перед ней он измочалил кого-то неважного, без предупреждения, с перегибом. Маджима догадывается, тогда он ей и понравился, и таких он ещё не видел.

Он не знает, что с ней делать и надеется, что однажды Мирей всё-таки обосрётся и сбежит, нужно только нащупать ту грань, где она поймёт, что с неё хватит, но этого не происходит уже очень долго. Так долго, что уже начинает обсираться сам Маджима. Чем дольше он напряженно ждёт повторяющегося сценария, тем сильнее зверствует наперёд. Зовёт Мирей женой при всех, кто считает её потаскухой, и запизживает соответствующе. Таких, естественно, много. Секунд между импульсом и действием мало.

Она тоже ждёт от Маджимы чего-то. Возможно, именно этого. Смотрю на тебя и отдыхаю, сказал он Мирей как-то раз, и она ответила «взаимно», погладила большим пальцем его ободранные в мясо костяшки. Неприятно жгло, и он не отстранился.

Так вот. Ручка.

Маджима вдруг обращается к Мирей, понизив голос: у тебя бывает так, что предмет сам идет в руку? Ты видишь и знаешь, что его нужно взять. Что-то с ним сделать. Серьёзно, как будто большая стрелка показывает, невозможно проигнорировать. Стрелка, большая, синяя. Не знаю, почему синяя. Бывает?

Мирей подходит некомфортно близко — он тонет в запахе её цветочных духов — касается его щеки и произносит с умиленной усмешкой в глазах:

— Возможно, бывает.


— тогда тебе стоит проверить кукуху, подруга, — обеспокоенно отвечает мажима.

she is a 10 but low-key wants you to get violent as hard as you can.

нудный пердёж

да здравствует райтинг студии рю га готоку, самый последовательный райтинг на свете. зеро я очень люблю, но его появление сильно поебало таймлайный костыль, на который опиралась пятая игра (помимо всего остального, что там ещё сюжетно поебано). разумно было бы, наверное, либо вовсе проигнорировать этот момент в биографии мажимы, либо хотя бы перенести его НЕ на всего два года стрейт аутта инцидент с макото. но я люблю ебать себе мозги челлендж, себя, скорее всего, люблю чуточку меньше, поэтому флэшбек играем на харде.

разумеется, мы НЕ романтизируем включающие как минимум один талон на секс отношения едва совершеннолетней (по японскому на тот момент законодательству и вовсе нет) писюхи девушки и двадцатишестилетнего лба. пусть это выглядит именно так, но это не история совращения малолетки одноглазым бандитом, скорее наоборот, без излишней сексуализации. зная характер мирей по игре, можно смело хэдить, что у неё было достаточно агентности в отношениях, если не больше, чем у мажимы.

я понятия не имею зачем им прописали брак, потому что против этого говорит ровно всё, даже трудовой кодекс касательно несовершеннолетних, поэтому предлагаю ограничиться на словах. представим, что это у них такой ролеплей. придумаем что-нибудь, короче.

если что-то непонятно (мне сейчас вот далеко не всё), меня долго просить не нужно, навалю в личку остатки хэдов. если что-то хочется поменять в каноне (обязательно захочется) не из флэшбека, поменяем, поиграемся с вероятностями и альтернативами.

ну и обязательное: крайне медленный темп игры (посты раз в ээ несколько месяцев? иногда могу ответить спустя неделю, но это крайне редко случается), 2-4 тысячи символов, ничем не ограничиваю, кроме того, что с порога заходим с примером текста.

сунао ни ай лав ю!!!!! ✨✨✨✨✨

пример поста;

Даже если закрыть глаз, свет фонаря мажется по сетчатке пятном. Если уйти, непрошеные слова всё равно мажутся навязчивым импульсом.

Почему всегда так.

Если спросить себя: это всегда пот, всегда ком в горле, шум в голове, гул в висках, бесполезный сердечный мешок, который не получается остановить — это он, всё, из чего он состоит. Всегда возвращается к этому, по кругу, в "дом". Рубашка снова липнет к телу, его контур заканчивается там, где начинается холодный речной воздух; ход мысли заканчивается там, где начинаются вопросы. Вопросы не кончаются.

Нет роскоши бить наотмашь, бежать по прямой, получать прямые ответы. Некоторые мосты нельзя пересечь не опиздюлившись. Некоторые дороги нельзя перейти в принципе. Нельзя зайти за некоторые линии, не отправившись нахуй с поля. Маджима сворачивает с больших улиц в закоулки, от лучей стороннего взгляда; Сотенбори выучил его вот так танцевать. Маджима ненавидит танцевать, себя и Сотенбори.

Это всегда мелочи, крохотные детали, полутона — места, где он, может быть, оступится. Где он скорее всего оступится. Там, где всё определённо наебнётся — по той же причине, по которой он выбрасывает в мусор пакет с уликами или по которой подбирает выброшенные меморабилии. Зачем, почему. Если спросить себя, получишь ответ: ну и пошло всё в пизду. Это неверный ответ не на тот вопрос, но это всё, что получается сказать.

Часы — в кармане. Часики — тикают.

Было как-то честнее — с настоящими оковами на руках, цепи, металл, бетон, кровавые сопли, вот это всё. Постоянство. Когда Маджима лежит на полу, иногда получается вернуться к уверенности в завтрашнем дне.

Сейчас он ляжет и соберётся. Всегда собирается. Должен собраться. Сейчас он поднимется, откроет дверь, забьётся в тот угол, в который всегда забивается и—

Сначала это запах дыма, прорезавшийся сквозь речную сырость. Затем — силуэт у окна, в свете вечерних огней над водой, отражающихся в ней. Это сигарета в чужой руке, и собственный учащённый пульс, напряжение в мышцах, сжатые зубы, насильственный выдох через нос, убитый в зародыше порыв. Он стоит к Маджиме спиной, единственный в этом городе человек, который может себе это позволить.

Ждёт первое па.

— Сагава… хан?

0

23

new generation; tanya grotter


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/163/158076.png https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/163/318857.png https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/163/285920.png https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/163/695223.png https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/163/465707.png

[indent] #модерн ау #руреал аестетик #неэстетик дарк академия #клоунизм #любой на ваш вкус кор #прочая хуйня
[indent] все персонажи зазумерены, все совпадения случайны. кик — это вот этот вот шабутной, вася — это ну, я.

[indent] алиса валялкина — светлое отделение ; соседка васи по комнате с чёрными шторами ; вася и кик приворожили её к бейбарсову, чтобы меняться комнатами ; живёт с синдромом ггшки — первые полгода думала, что ей кошмары снятся из-за отголосков связи мамы с чумой, а потом оказалось, что это вася шторы заговаривала ; кик би лайк : ебаный этот контрабас ты даже играть на нем не умеешь позерша.
[indent] тарас валялкин — светлое отделение ; его всё детство пытались подружить с киком, но они не дружатся ; шутка тарас-пидарас не шутка, непонятки с пуппером.
[indent] лёха бейбарсов — светлое отделение ; сосед кика по комнате ; может пользоваться некромагией только в тандеме с сестрой, но не хочет ; приворожён к валялкиной.
[indent] алёна бейбарсова — тёмное отделение ; хочет пользоваться некромагией в тандеме с братом, но не может, потому что он слишком правильный.
[indent] антонио (антон) пуппер — светлое отделение ; ситуейшеншип с валялкиным.
[indent] восемь-пень-дыр — тёмное отделение ; хз че за чел, но ТОЧНО на приколе.
[indent] груша пупсикова — светлое отделение ; бести ягуна ; воспитана счастливой лесбиян капл — дусей и верой, которые подарили друг другу на годовщину свадьбы замороженные спермотазоиды.
[indent] надя попугаева — тёмное отделение ; подружка васи, сестра груши ; росла в любви с сестрой и мамулями.
[indent] инга свеколт — тёмное отделение ; бести васи ; тайно встречается с преподом проф. клоппом; несколько лет назад шурасика посадили в дубодам за один из экспериментов, год назад лена его оттуда украла — в итоге у свеколт оба родителя в магическом розыске.
[indent] кеша (не иннокентий) свеколт — тёмное отделение, брат инги.
[indent] *** тузикова — тёмное отделение ; «хз че но мы дружим семьями, тётя рита — васина икона»
[indent] женя жикина — тёмное отделение ; мощно идёт нахуй, потому что вася ревнует её к кику.


я тут вспомнила, что в закромах форума валяются хэды на одногруппников васи и детей гроттерши и ко, А ЧТО ДОБРУ ПРОПАДАТЬ ПУСТЬ ЛЮДИ ДОБРЫЕ ПОСМОТРЯТ. если захотите вписаться и раз в три месяца писать посты в жанре « не укладывается в голове, растяни вдоль спинного мозга! » и прочий качественный насыщенный проверенный временем кринж — я вас очень жду!
как вы видите, у некоторых персонажей продумана история (валялкина, бейбарсов, свеколт), а для некоторых придуманы только прикол или имя. но ВДРУГ вас че-то там зацепит и вы захотите поразгонять вместе...
на картинках не внешки а тупо вайб

0

24

all at once; ICD-11


[indent]  [indent]   tw: фандом как один сплошной триггер ворнинг, имейте в виду;https://i.ibb.co/TMBrH21/11.png

[indent] имитированные расстройства —
6D503 factitious disorder :: ты – моя подопечная, раскручивающая идеи вины и воздействия, при этом сама себе индуцирующая мой бред. из последнего: сверяешься с таблицей болезней, где каждая приравнена к психологическим нарушениям, а дальше – заставляешь тело расплачиваться. хорошо, если на словах, и категорически плохо, если вижу тебя наспех травмированной. в эти моменты понимаю, насколько опасны те демоны, что вкалывали яд, рекламируя как прорыв фармацевтики. истерически смеюсь: и это я-то безумен?

[indent] нейрокогнитивные расстройства —
6D701/2 delirium :: бред и делирий похожи (наши сравнения напоминают членомерство, а не самоанализ), но ты – другой. значимый другой, чьи мельтешащие руки живо перехватываю, чтобы управлять ладонями и накрывать лицо; чьё бормотание стараюсь перебить. эй! я − единственный видимый бред, остальной внедрили. разделяя с тобой постель, часто просыпаюсь никем, но думаю, что лучше так, чем застать тебя между жизнью и смертью. таково моё смирение. диада из страха и покоя. делирий обратим… для всех, кроме тебя.

[indent] расстройство контроля побуждений —
6C702 pyromania :: об тебя обжёгся в самом прямом, мать его, смысле. мы − как вавилонская блудница и корсо − занимались любовью на фоне горящих руин. увы. мечта о совместном будущем и детях покрылась волдырями тогда же, когда ты звала на помощь посреди огня. тебе нравились разведённые тобой костры (и разведённые мы, по всей видимости, тоже), но ты хотела выжить, чтобы в будущем охватить ни один гектар.

6C723 hypersexuality :: чьи-то (очередные) руки под сеткой твоих чёрных колготок. стоит шире расставить пальцы − они порвутся. нет, ты не шлюха, которая поступилась ради прокорма и обогрева, ты − гуттаперчевая кукла, которой быть заповедано. половая жизнь началась − де-факто − с любви к странным фетишам и нелюбви к нашему отцу. так же, как и меня, тебя он принёс в жертву эксперименту. успел бросить в последнюю волну; а я закидывал её копьями. и хотя ты всегда колеблешься, веро́, но ты отплатила скандалом в инфополе.

[indent] шизофрения или другие первичные психотические расстройства —
6A202 schizophrenia :: паранойя касательно чувств, − она становится всё сильнее. твой внешний вид кричит о том, что ты избегаешь как минимум нюрнбергский процесс. к сожалению, тебе нечем прикрыть тьму, расползающуюся по всему телу и сползающую с него прямо на пол. между нами пугающе полная солидарность. оба придерживаемся анозогнозии и строим теории заговоров, но ты куда изощрённее. у тебя много симптомов. и с каждым обследованием они растут в геометрической прогрессии. лезут в сосуды, капилляры, в аорту и не в своё собачье дело. один вытекает из другого, нечего и говорить, но эмоции бьют тупым камнем по голове.

6A242 delusional disorder :: я сам во всём виноват.


🔗 agoraphobia; 🔗 alzheimer🔗 borderline; 🔗 conduct-dissocial; 🔗 lobotomy; 🔗 munchausen;

в приложенных заявках можете найти общий сюжет, заодно присмотреться к другим вариантам. надстрочные цифры – ″волны″. соответственно им выбирайте возраст. для понимания, где какая внешность – наведите курсор на эпиграф. эта заявка не в нужных, поэтому с менябельностью всё ясно. если заинтересовал, то маниакально жду в гостевой и лс.

[html]<style>.post-content table {margin: 0 0 -0.5em!important;}</style>[/html]

0

25

alzheimer; icd-11


https://forumupload.ru/uploads/0011/d2/31/2/130484.png

tw: далее поверхностно описан процесс постепенной потери памяти

дерил играет с А. в карты, тот периодически шутит, что пора уже начать играть на раздевание, но дальше обмена подколами это не уходит. они познакомились в больнице, когда сидели в очереди к психотерапевту. это было время, когда А. еще помнил все, кроме времени своей записи и постоянно приходил на пару часов раньше, даже не задумываясь о том, что можно пользоваться заметками в телефоне или, на худой конец, ежедневником, чтобы ставить себе напоминания о правильном времени и дате. сейчас А. явно становится хуже, он часто пропускает приемы или приходит не в назначенный день. так они все чаще стали пересекаться, играть в карты где-нибудь в кафетерии или в небольшом парке перед центром. кажется, за этими встречами они могли обсуждать все, что угодно. и виды игр уже подходили к концу, навевая скуку, но уже стали ритуалом, обязательным для поддержания диалога.

А. с каждым днем гаснет все сильнее, его воспоминания покрываются пятнами, выгорают, как пленка от фотоаппарата на солнце. на лицах знакомых появляются блики и пересветы, на моментах жизни образуются дефекты, сквозь которые все сложнее становится увидеть реальность. в отличие от многих, кто ходил к врачам, А. в основном жаловался только на работу, легкую депрессию и апатичные настроения. он не пил горстями таблетки и не мучался от их побочных действий, список которых множился  до конца страницы в гугле. все было нормально, до недавних пор. он стал долгоиграющим экспериментом, но все равно стартовал слишком рано. А. любил шутить, что нигде и никогда не был первым, довольствовался серединой и посредственностью, но теперь как будто бы начинает немного жалеть об упущенных возможностях.

А. носит с собой подмышкой кроссворды, судоку, какие-то журналы с логическими головоломками. врач посоветовал ему как можно чаще тренировать свой мозг, который постепенно теряет свои основные функции. за стиранием знаний будет следовать стирание личности - неизбежное забвение. ему становится страшно ближе к ночи, когда приходит время ложиться спать. чувство, будто он что-то забыл преследует его привязанным фантомом. вот только он никак не может вспомнить, что именно ушло из его памяти. он отшучивается, что его воспоминания сейчас превратились в загадку про сыр: больше сыра — больше дырок, больше дырок — меньше сыра. повторяет это каждый раз как в первый. уже сложно понять, чувствует ли он то самое дежа вю или болезнь прогрессирует быстрее.

однажды А. забудет и дерила - это лишь вопрос времени, но пока у них есть карты, столик в кафетерии и еще куча тем, которые можно успеть обсудить.


за основу мы берем частный случай раннего альцгеймера. для инспирейшена могу посоветовать посмотреть хорошевый фильм. возраст предполагается в диапазоне от 37 до 43, степень и скорость прогрессирования болезни вы вольны выбирать сами. на внешку я предположил эда вествика (в его эре до пластики), но изначально хотел предложить джейка джилленхола, просто у меня проблемы с математикой и внимательностью (крч вопрос внешки не принципиален, можете предложить шота свое). отношения на ваш выбор, но я бы хотел оставить между ними вот этот теншен, который все время сливается в шутки. то есть, возможно, у них бы что-то и могло получиться, но иногда даже полностью подходящие друг другу люди по каким-то причинам не могут быть вместе. хэппи энда точно не будет, я хочу, шобы А. постепенно забывал моего персонажа и все реже угадывал его лицо, так шо тут будет драма и ангст, после того как мы похихикаем над картишками.

наш фандомный сюжет для ясности

в вашингтоне некая корпорация под видом каких-то медицинских исследований набирает группы подростков ~10 лет (проводились в 1994, 2004 и 2014), склонных к ментальным заболеваниям, для проведения экспериментов, все исследования оплачиваются родителям крупной суммой. в итоге детям подсаживают специальный ген, который провоцирует у них развитие психических заболеваний. над испытуемыми проводится регулярный надзор, проверки проходят под прикрытием приемов у врачей в крупном медицинском центре. постепенно болезнь прогрессирует и с каждым годом все сильнее захватывает сознание носителей экспериментального гена.

по постам я не требую супер активности и объемов. сам пишу около 3к с лапслоком и опциональной тройкой, могу отдавать пост раз в неделю или чаще/реже, все зависит от вдохновения и загруженности в реале. приходите со своими хэдами и примером поста, будем вместе раскуривать все эти приколы.

пример поста;

артур молча наблюдает, как и привык за последние несколько лет. просто вписывает себя в картину мира невольным свидетелем всего происходящего. смотрит пристально, поджимая сухие губы и щуря глаза. в тенях передвигается, как будто вампир, боящийся выбраться на солнечный свет. он к тени привык, ему здесь больше не холодно, не одиноко и не страшно. деревья сменяются одно за другим по уже знакомому маршруту назад и вперед.

он уже даже не скажет, сколько времени провел на этом кладбище, но до секунд может посчитать, только если этого потребует ситуация. но пока все складывается так, что никто не спросит его, как долго он бродит. никто не узнает, кого он высматривает среди холмов-надгробий. никому не интересно, что он здесь забыл.

в шелесте листьев он пытается расслышать что-то с безопасного расстояния. но ему слышны лишь только завывания дворовых собак и пересуды пожилых пар, что кряхтя передвигаются от одной могилы к другой. артур их игнорирует, все его внимание приковано лишь к одной недвижимой фигуре, что склонилась над землей вдалеке.

уизли улыбается, глядя на нее. взгляд теплый и светлый, но есть в нем что-то, что, как он надеется, сибилла никогда не увидит. в нем есть желание. надобность обладать и привязать к себе. он уже делал так раньше, и прекрасно знает сценарий для их будущего. но ей его пока знать совсем не обязательно. она может и должна жить в сладком неведении, которое шлейфом сладких духов будет продолжать тянуть ее к нему, пока ловушка не захлопнется.

артур следит за ней, ловит каждое движение. вспоминает, как та выглядит, вырисовывая в голове образы самые разные. ему хотелось бы увидеть ее такой, какой она не бывает на людях. той, что бывает только за закрытыми дверьми у себя дома. но пока он может лишь представлять. размазывать по своим мыслям свои желания и ждать. за эти годы волшебник научился смирению, научился планировать и тянуть время во все нужные ему стороны.

что же ты делаешь здесь, сибилла?

может, она пришла на могилу погибшего парня?

или мужа?

что? нет, вряд ли у нее кто-то был... она ведь такая...

чистая... наивная...

что? нет, называть ее наивной глупо. с ее то даром тяжело быть легкомысленной. наверное.

хотелось бы мне узнать тебя ближе... сибилла...

он смакует ее имя на языке, гоняет его из стороны в сторону как жевательную конфету. берти боттс с любым вкусом. какой вкус был бы у сибиллы? артур проникается в свои мысли гораздо глубже, его переполняет желание подойти поближе, но он боится ее спугнуть. хотя в голове уже прокручивает сотни сценариев, что бы он мог сейчас сделать. будь они в каком-нибудь романе фифи лафолл, он бы подошел к ней сзади, обнял и прошептал какие-то в меру грязные и возбуждающие слова. от подобных фантазий его дыхание становится чуть более сбивчивым, а рука поправляет брюки в области ширинки. он хотел бы быть героем такого романа. но увы, жизнь артура уизли не чтиво для домохозяек.

да, он почитывает дамские романы в перерывах между маггловскими книгами про машиностроение и руководствами по заколдовыванию метел. и что с того? он же не хочет больше совершать ошибки прошлого. ему где-то нужно научиться, как не испоганить все очередной дурацкой идеей. и нет ничего зазорного в том, чтобы вдохновляться вымышленными героями.

черт, черт, черт.

артур ловит на себе взгляд сибиллы, которая зачем-то решила помотать головой. ему становится жутко неловко, но одновременно продолжают рождаться вселенные и истории, которые он бы сейчас рассказал, чтобы отвадить подозрения в том, что он здесь ради нее. ноги сами несут его вперед к девушке. отпираться уже поздно, как и делать вид, что он здесь залетный гость.

что ей сказать? что я, вообще, здесь делаю?

- хээй... привет... увидел тебя издалека, не хотел мешать, - слова иногда сами рвутся наружу и это черта, которую артур так и не может научиться контролировать, - я тут... эм... в общем, навещал своего сына. ну, то есть его могилу. а ты?...

артур замечает ее шарф, поддающийся потоку ветра. не в силах сдерживаться он подходит поближе и поправляет его, на секунду задерживая взгляд на ее прекрасной тонкой шее, которая манит его к себе. вовремя одернувшись он не дает себе надолго залипать в неприличном взгляде и отходит.

- холодно. как тут у тебя с... эээ... генрихом? - артур переводит взгляд на могилу, с которой считывает имя.

кто такой этот генрих? кто он для нее? неужели умершая любовь?

хорошо, что умершая.

да и как-то староват он. может, она любит совсем постарше?

0

26

angelica teach; pirates of the caribbean


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/434/268686.png

Анжелика заплывает глубоко. Ныряет, глаза открыть пытается. Страшно.
Вода сдавливает кожу, выворачивает её наизнанку. В ушах больно, в них церковные колокола ворочаются, голос сестры Клаудии с собой забирают. ОНа зовёт то ли на ужин, то ли получать очередную взбучку. Анжелика пускает в свою комнату блохастого рыжего кота и сестра Клаудиа выбрасывает его на следующий день на улицу, когда тот опрокидывает кувшин с молоком. Тогда от злости Анжелика подбирает пирата.

Джек противный и блохастый. Джек ворчит, страдает от похмелья и говорит, что жить в монастыре это как стать золотой монетой и оказаться запертой в сундуке на дне океана. Скучно и бесполезно, мокро и темно.
Джек рассказывает о глубинных болотах, о таинственных сверкающих гротах, о кладбищах кораблей, о гигантских кракенах, о призраках и живых. Анжелика ему не особенно верит, потому что Джеку недостаёт морщин на лице, чтобы успеть повидать это всё, но иногда ей кажется, бдуто он говорит о вещах, которым только суждено случится.
Даже в полнейшем недоверии, Анжелика готова в конце-концов поверить любому слову Джека, когда она впервые видит Тортугу : город, заполненный грязными свиньями, пиратами, проститутками, монетами, ромом, жемчугом, порохом, саблями, криками, чайками, кораблями. Жизнью. Джек усмехается, только вплетеные серебряные бусины в его волосы сверкают в такт безумию пиратского пристанища.

Анжелике кажется, что Джек дарит ей этот мир. Она уже не помнит как выглядела сестра Клаудиа и сколько обетов она должна была дать, чтобы самой стать монахиней. Анжелике кажется, что Джек вверяет ей этот мир, вместе со словами о безумной любви, порхающей где-то среди парусов.
Анжелика просыпается утром с похмелья. Кажется, в её запутанных волосах тоже завелись блохи.
Джека рядом нет.


Mathilda Gvarliani на молодом фейсклейме : мне немного странно думать, что Анжелика спокойно жила среди пиратов, не скрывая свой гендер, пока не нашла отца ( вспоминаем Элизабет во втором фильме ), поэтому её молодость вижу на подобии Мэри Ридд / Джеймса Кидда из AC : Black Flag. Есть мысль, что это именно Джек настоял, чтобы она притворялась мальчишкой, и пока они вместе радовались миру пиратов, Анжелика создала для себя достаточно связей и знакомств, показала себя, чтобы переодевание оказалось ненужным, когда Джек её покидает.

Мне интересно играть в двух таймлайнах, то есть когда Джек и Анжелика молодые, развязные и совсем не имеют тормозов : можем начать кружить вокруг Чёрной Жемчужины, пытаться найти связь с Джонсом, искать слухи про проклятое сокровище и забегать к Тиа Дальме. А второй таймлайн это уже события четвертого фильм, снова встретились, уже совершенно новыми, взрослыми людьми. Мне нравится мысль, что Анжелика даже не дочь Черной Бороды, а просто какого-нибудь офицера Ост-Индийской торговой компании, но Тичу нужен был кто-то готовый отдать за него жизнь.

Из просьб стандартный список : играть, не пропадать. Я готов обсуждать всё, начиная с фейсклейма и заканчивая идеями по игре, так же как и ваше виденье персонажа. Посты пишем в комфортном друг для друга ритме и размере, можем обменяться, просто чтобы понять кому что подходит. Графикой обеспечу с удовольствием.

В постах будет много воды. Ха-ха-ха.

пример поста;

[indent] Be our safeguard against the wickedness and snares of the devil.

[indent] Кислые яблоки и звук саранчи. Солнце вылезает из рукава Миссисипи и режется о высокую осоку. Ллойд жмурится в такт скрипящим на воде доскам, рассматривает свои тяжелые и неуклюжие руки, чувствует подушечки пальцев, пытается ощутить толщину кожи, тыкаясь в неё хрупкими ногтями, теребит заусенец на большом пальце. Аккуратные чистые руки. Ласковые сны, застрявшие между третьей и четвертой ресничкой.

Ллойд моет лицо холодной водой из умывальника, думает, что ему сделать на завтрак, рассматривает как по другую сторону реки сосед натягивает на удочку леску и бросает снасти в лодку ; Ллойд загадывает себе планы на день и ворочается в отталкивающей необходимости быть чем-то больше, чем просто человек. Ллойд аккуратный, тихий и спокойный сосед, с аккуратно убранным домом, к которому он явно не испытывает большой привязанности. Дом слишком пустой, чтобы его искренне любили. По выходным он уезжает в Оксфорд, по будням ездит по всей дельте реки и иногда остаётся по нескольку дней в Мемфисе. Внешне он больше похож на северянина, смотрит и говорит, как они, но соседи однажды видят его с ружьём и оленьей тушей на плече, слышат, как он работает на плантациях, шепчут о брате-пастыре и вопросов решают не задавать.

В дельте реки сегодня опять будут собирать хлопок. МакКонноры месяц назад объявили о наборе работников для полей, которые не сдали в аренду. Понабралось разного : пьяные, чёрные, бедные и безнадёжные. Ллойд присоединяется на пару дней, вынимает из кармана начальника заветную тридцатку за три дня работы и больше не приходит. Он попытался быть пьяным, попытался быть бедным, не смог стать чёрным, а безнадёжным даже признавать себя не хочет. Ручной труд обесценивается. Техника берёт своё.

Тётя зовёт на ужин.

Водонапорная башня Оксфорда уродливо улыбается, возвышаясь над уже почти никому ненужной плантацией хлопка. Городской прыщ, напоминающий, что в некоторых домах нет ни ванной, ни туалета, а за водой приходится ходить к скважинам-колодцам.

[indent] Люцифер ластится к городу, как Миссисипи, лижущая своими водами берега : когда им обоим становится мало, то начинается потоп. Он разложился на маленьких улочках, которые через десятилетие будут заброшены, распластался на трескающемся от жары асфальте, забрался в колокольчики над входными дверями в киоски, в скрип колёс и в растянутые гласные южного акцента. На переднем кресле новенького Cutlass'а лежит букет полевых цветов, газета и аккуратно упакованный тортик из недо-французской пекарни на центральной улице Оксфорда. Французской её делает разве что только вывеска и бесконечный рассказ владельца, что его предки прибыли из Парижа. Если бы он знал какой на самом деле вонючий и шумный Париж, вряд ли бы так гордился, но построив воздушный шарик, он барахтается на нём, стараясь не упасть. Люцифер достаёт иголку.

Маленькая девочка лопает мячик, потому что ей показалось интересным попробовать ударить им о машину Люцифера.

Он видел малышку на воскресной службе, она ёрзала на скамейке и хотела как можно скорее выбежать под знойное солнце. папа обещал подарить пони. Папа хранит в большом роскошном доме фотографии своих предков, среди которых удивительно много рабовладельцев. Его хлопковые поля до сих пор собирают чёрные.

Люцифер заводит автомобиль, машет рукой девчонке. Бедный мячик, совсем не бедная девочка.

[indent] Майкл усталый. Он моргает медленнее обычного, дышит чуть заломистее, с едва разлечимым хрипом, руку жмёт, как будто сам и не здесь находится. Ллойд одевается в белое, словно маленький игрушечный матрос, сошедший с 45 футовой моторной яхты, и рядом с Майклом белым себя чувствует : душа в клубок сворачивается ровно на том месте, где когда-то был другой человек.

- Как прошло твоё утро? - спрашивает Ллойд. В руках цветы, газета и тортик. Святая троица. - Я едва проснулся.

Люцифер лжёт. Он долго моет лицо холодной водой, чтобы спрятать с лица бессонную ночь, которую проводит в погоне за демонами. Ловит парочку своих собственных в голове и успокаивается.
Майкл усталый, но не из-за вчерашнего дня. Он даже не догадывается почему. Люцифер сжимает его плечо, сжимает зубы, чтобы не схватить хрупкое человеческое тело и не попробовать ему напомнит, чей разум оно на самом деле хранит, словно консервная банка.

[indent] [..] by the power of God thrust Satan down to hell

0

27

munchausen syndrome (factitious disorder); icd-11


https://forumupload.ru/uploads/0011/d2/31/2/99966.png

tw: в тексте присутствует описание синдрома мюнхгаузена, гиперопеки и сложностей материнства

мина вечно вся в заботах и мелких неурядицах. с самого утра порхает по дому, настраивает быт и готовит завтрак под тихий бубнеж старенького радио. ее привлекает вся эта винтажность и стиль ретро. у нее платья в цветочек, шляпки, старый кожаный портфель, сервизы купленные на барахолке и резные стулья, найденные на гаражной распродаже. она тащит в дом всякое старье, будто бы застряв эмоционально где-то во временах, когда ее еще не было. детство мины закончилось очень быстро, ранняя беременность вынудила стать взрослой раньше положенного срока. она сама решила принять на себя эту ответственность, причем ни отец ребенка, ни родители ее в этом не поддержали. ребенок рождается недоношенным, слабым и болезным, акушерка морщит надбровье и качает головой, когда объясняет девушке все факторы рисков и проценты выживаемости.

крохотная дочка мины в итоге идет на поправку, мать выписывают спустя несколько месяцев, она отправляется прямиком в дом бабушки, которая единственная поддержала внучку в ее судьбоносном решении. мина боится брать на руки малышку, постоянно переживает, что с ней что-то плохое случится, ночами не спит и слушает чужое дыхание в кроватке рядом. ей хочется быть хорошей матерью, из кожи вон лезет, чтобы все с ее чадом было в порядке. регулярно возит ее в больницу, просит брать анализы, на любой чих реагирует слишком бурно. стопором служит бабушка, которая в силу своего опыта старается помогать и подсказывать. мину удается удерживать первые три года. потом ее бабушка умирает, и у девушки еще сильнее начинает рвать крышу. она становится наседкой, вся ее жизнь начинает вертеться вокруг ребенка. на работу не остается времени - она всегда в больницах, в очередях, в ожидании скорой или висит на линии 911 и жалуется оператору, что с ее дочерью творится что-то странное.

дерил и мина впервые встречаются в гипермаркете. парень помогает молодой матери донести покупки до старенького форда. та жалуется на болезного ребенка, много говорит о дочери и почти ничего не рассказывает о себе. в конце дает свой номер, с надеждой на еще одну встречу или просто по какому-то импульсу. дерил зачем-то перезванивает и зовет на кофе, его трогает история мины, он хочет узнать о ней побольше и, возможно, как-то помочь. они становятся отдушиной друг для друга. ни в какую романтику их чувства не выливаются, зато зарождается крепкая дружба. мина все так же бесконечно говорит о дочери, крутится суетливо вокруг нее и отменяет встречи из-за очередной простуды или тысячного по счету посещения врача. мина хватается за парня, как за единственный буек реальности, которая кажется ей враждебной. но только не он. в нем она видит какой-то свет и боится обмануться.

после несчастного случая в начале года, органы опеки забирают ребенка у мины. ее родители через суд пытаются добиться лишения ее родительских прав за халатность, которая проявлялась в единственном проступке из-за невнимательности и дикой усталости. они просто хотят получать пособие - в слезах кричит мина в здании суда на слушании. она не может поверить в то, что ее родители спустя столько лет действительно озаботились жизнью внучки. мина уверена, что дочка не выживет без нее, прикладывает к материалам дела кучи бумажек из больниц, выписки, медкарты, результаты анализов. она нужна своей малышке, потому что больше никто не сможет защитить ее так, как родная мать. но судья молотком отстукивает вердикт не в пользу молодой матери, и это сказывается на ней глобальной травмой.

мина теряет то, ради чего жила, и теперь ей нужно что-то делать с невыносимым чувством пустоты и желанием заботиться и сохранять.


за основу я беру форму делегированного синдрома мюнхгаузена. для вдохновения можете посмотреть вот етот кинч (если не падаете в обморок от хораров). возраст мины, примерно, 20-23 года, чтобы мы были с вами в одном возрастном диапазоне. на внешку я зафанкастил мию гот, но вы можете предложить свои варианты, только хотелось бы сохранить вайб ебанцы во взгляде и нестабильных вайбов. с удовольствием приму все ваши хэды и идеи, но у меня есть вполне конкретные планы на движение совместного сюжета. из-за разлуки с ребенком мина начет сходить с ума и искать новый объект для своей болезни - им станет дерил, которого она начнет гиперопекать и пытаться привязать к себе всеми способами. мой персонаж для нее будет новой обсессией, которая будет уходить все дальше и дальше в глубину проблем с данным заболеванием.

наш фандомный сюжет для ясности

в вашингтоне некая корпорация под видом каких-то медицинских исследований набирает группы подростков ~10 лет (проводились в 1994, 2004 и 2014), склонных к ментальным заболеваниям, для проведения экспериментов, все исследования оплачиваются родителям крупной суммой. в итоге детям подсаживают специальный ген, который провоцирует у них развитие психических заболеваний. над испытуемыми проводится регулярный надзор, проверки проходят под прикрытием приемов у врачей в крупном медицинском центре. постепенно болезнь прогрессирует и с каждым годом все сильнее захватывает сознание носителей экспериментального гена.

по постам я не требую супер активности и объемов. сам пишу около 3к с лапслоком и опциональной тройкой, могу отдавать пост раз в неделю или чаще/реже, все зависит от вдохновения и загруженности в реале. приходите со своими хэдами и примером поста, будем вместе раскуривать все эти приколы.

пример поста;

артур молча наблюдает, как и привык за последние несколько лет. просто вписывает себя в картину мира невольным свидетелем всего происходящего. смотрит пристально, поджимая сухие губы и щуря глаза. в тенях передвигается, как будто вампир, боящийся выбраться на солнечный свет. он к тени привык, ему здесь больше не холодно, не одиноко и не страшно. деревья сменяются одно за другим по уже знакомому маршруту назад и вперед.

он уже даже не скажет, сколько времени провел на этом кладбище, но до секунд может посчитать, только если этого потребует ситуация. но пока все складывается так, что никто не спросит его, как долго он бродит. никто не узнает, кого он высматривает среди холмов-надгробий. никому не интересно, что он здесь забыл.

в шелесте листьев он пытается расслышать что-то с безопасного расстояния. но ему слышны лишь только завывания дворовых собак и пересуды пожилых пар, что кряхтя передвигаются от одной могилы к другой. артур их игнорирует, все его внимание приковано лишь к одной недвижимой фигуре, что склонилась над землей вдалеке.

уизли улыбается, глядя на нее. взгляд теплый и светлый, но есть в нем что-то, что, как он надеется, сибилла никогда не увидит. в нем есть желание. надобность обладать и привязать к себе. он уже делал так раньше, и прекрасно знает сценарий для их будущего. но ей его пока знать совсем не обязательно. она может и должна жить в сладком неведении, которое шлейфом сладких духов будет продолжать тянуть ее к нему, пока ловушка не захлопнется.

артур следит за ней, ловит каждое движение. вспоминает, как та выглядит, вырисовывая в голове образы самые разные. ему хотелось бы увидеть ее такой, какой она не бывает на людях. той, что бывает только за закрытыми дверьми у себя дома. но пока он может лишь представлять. размазывать по своим мыслям свои желания и ждать. за эти годы волшебник научился смирению, научился планировать и тянуть время во все нужные ему стороны.

что же ты делаешь здесь, сибилла?

может, она пришла на могилу погибшего парня?

или мужа?

что? нет, вряд ли у нее кто-то был... она ведь такая...

чистая... наивная...

что? нет, называть ее наивной глупо. с ее то даром тяжело быть легкомысленной. наверное.

хотелось бы мне узнать тебя ближе... сибилла...

он смакует ее имя на языке, гоняет его из стороны в сторону как жевательную конфету. берти боттс с любым вкусом. какой вкус был бы у сибиллы? артур проникается в свои мысли гораздо глубже, его переполняет желание подойти поближе, но он боится ее спугнуть. хотя в голове уже прокручивает сотни сценариев, что бы он мог сейчас сделать. будь они в каком-нибудь романе фифи лафолл, он бы подошел к ней сзади, обнял и прошептал какие-то в меру грязные и возбуждающие слова. от подобных фантазий его дыхание становится чуть более сбивчивым, а рука поправляет брюки в области ширинки. он хотел бы быть героем такого романа. но увы, жизнь артура уизли не чтиво для домохозяек.

да, он почитывает дамские романы в перерывах между маггловскими книгами про машиностроение и руководствами по заколдовыванию метел. и что с того? он же не хочет больше совершать ошибки прошлого. ему где-то нужно научиться, как не испоганить все очередной дурацкой идеей. и нет ничего зазорного в том, чтобы вдохновляться вымышленными героями.

черт, черт, черт.

артур ловит на себе взгляд сибиллы, которая зачем-то решила помотать головой. ему становится жутко неловко, но одновременно продолжают рождаться вселенные и истории, которые он бы сейчас рассказал, чтобы отвадить подозрения в том, что он здесь ради нее. ноги сами несут его вперед к девушке. отпираться уже поздно, как и делать вид, что он здесь залетный гость.

что ей сказать? что я, вообще, здесь делаю?

- хээй... привет... увидел тебя издалека, не хотел мешать, - слова иногда сами рвутся наружу и это черта, которую артур так и не может научиться контролировать, - я тут... эм... в общем, навещал своего сына. ну, то есть его могилу. а ты?...

артур замечает ее шарф, поддающийся потоку ветра. не в силах сдерживаться он подходит поближе и поправляет его, на секунду задерживая взгляд на ее прекрасной тонкой шее, которая манит его к себе. вовремя одернувшись он не дает себе надолго залипать в неприличном взгляде и отходит.

- холодно. как тут у тебя с... эээ... генрихом? - артур переводит взгляд на могилу, с которой считывает имя.

кто такой этот генрих? кто он для нее? неужели умершая любовь?

хорошо, что умершая.

да и как-то староват он. может, она любит совсем постарше?

0

28

the morphling; the hunger games


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/396/111111.png

Ты знаешь, мне такие снятся вещи, что если они вещие — нам гореть в огне.

астерия называет финника милым мальчиком — не так, как капитолий, а по-честному. рассказывает ему историй столько, сколько он захочет слушать. они все странные: астерия вычитала что-то в книжках, что-то помнила из школы, случившейся с ней как будто слишком много жизней назад, что-то — видела в приходах под морфием. но финник не считает странной её. не больше остальных в кучке искалеченных уродов с гордым именем победителей.

астерия ничего не рассказывает о прошлом, и финнику остается только гадать; она придумывает себе красивую жизнь, в которой морфий — дорогое развлечение. ему хочется думать, что она не несчастна.

ей — что она почти святая.

когда она рассказывает, что видела у себя в дистрикте жар-птицу с горящими перьями, он плечами пожимает и смеется — ему с детства нравятся сказки.

она — вообще-то — тонет. морфий заменяет ей кислород. морфий затмевает ей небо. морфий застилает ей глаза. финник слишком мал, когда застает пик ее зависимости, когда трясет ее почти бездыханное тело на кафеле туалета для персонала в тренировочном центре, когда смотрит, как судороги сжимают ее лицо и лихорадка охватывает ее, как языки пламени. взрослые говорят ему не встревать. она тонет, но выталкивает милого мальчика на поверхность, чтобы, может, не терять хотя бы мнимой связи с реальностью, а после передоза — перестает разговаривать.

финник по астерии очень скучает: они по-прежнему видятся в капитолии дважды в год, и он шлет ей весточки поездами, чтобы не терять ее из виду, но она перестает отвечать. ее историй недостает — финник готов поклясться, что тоже видел жар-птицу, готов сочинить сотню небылиц, лишь бы только она поговорила с ним еще хоть раз;

но астерия только дрожит, как от холода, плачет и колется.


стой не уходи подожди подумай как следует (пожалуйста) !!! астерия — имя кстати менябельно, я вообще наугад налепил, — безусловно не самый раскрытый персонаж в оригинальной трилогии, но на то мы и на кроссах, чтобы курить траву, которую автор не докурил. поэтому что предлагаю: кучу мощных хэдов про жизнь в шестом дистрикте и дистрибуцию наркотиков там в частности (это все в лс, разговор не на пять минут как говорится), кучу взаимодействия астерии и финника в капитолии, кучу эпизодов под масками (могу погонять какого угодно неканона или мальчика-морфлингиста из этой парочки), а еще кловунский флуд, графику и мое бесконечное обожание, потому что за хороший идейный каст я уже готов продавать душу. приходи, ищи меня в гостевой, пойдем чесать гиперфиксации ♥

пример поста;

сквозь нее смотреть не получается — в комнате, полной других бриллиантов, она, может, и затеряется, но один на один — никогда. один на один она голову вскидывает гордо, а слезы в глазах кристаллизуются и скатываются на пол по ее тошнотно-зеленому платью. один на один она точно такая, какой он увидел ее за крокодиловым воем — считай, уже почти выжившая. почти победительница. от короны ее отделяет только слепая удача, только то, какой стороной упадет монетка на окровавленную землю нынешней арены.

к счастью, финник с фортуной на короткой ноге — он ей продался.

конечно, капитолий купился; потому что девчонка разгадала секрет, открывающий любые капитолийские замки, сносящий с петель любые столичные двери — секрет хорошего шоу. этот город не мог не поверить. этот город — гнилое красное яблоко, сочащееся червями в ребрах каждого, кто ступал на плитку главной площади панема, — глуп до безобразия, зато морщится презрительно на отродье из дистриктов. она не такая, финник думает. она — не отродье. она вас всех переживет.
может, даже его.

сквозь не получается, хоть и хочется до зуда на ресницах, поэтому он смотрит прямо, и ему нравится, как легко и как быстро слетает эта маска. это значит, что она не приклеена намертво. ему нравится быть правым. годы в капитолии не могли не отравить его, наверное, и его эго отзывается шевелением где-то в груди. но больше того ему нравится, что догадался он один: даже хэймитч ведь не понял, разодрав колени об ее слезы и уйдя к своим трибутам в состоянии бессильной злости больше, чем когда-либо. финник тихо смеется — эта девчонка умудрилась обмануть человека, знающего систему вдоль и поперек, сыграв на том, как люди не выносят чужих стенаний. это было бы до абсурдного гениально, не споткнись она об него.

ему не хочется думать, почему на нем не сработали ее ловушки, но если бы хотелось, он легко нашел бы ответ в бессонных ночах, укутанных или парфюмом столичных женщин, или солоноватым запахом рук мэгз, держащих его по приезде домой, пока он снова не научится спать.

он легко нашел бы ответ в том сходстве между ними, какое рождается только тогда, когда судьба у вас будет одна на двоих.
пока что финник не переворачивает камней в поисках — только ведет плечом.

я не капитолий, — он отрезает резко, оскорбленный. потом выдыхает. в сущности, нечего ей предъявить — даже для своего родного дистрикта, для продавщиц в лавках и моряков на кораблях, которые нянчили его и еще десяток соседских ребятишек, он давно перестал быть мальчишкой у моря, рисующим на мокром песке дома, траву и солнце. даже для них, тех, кто вроде бы должен понимать, он стал больше их, чем своим; чего удивляться, что джоанна, видевшая его только по телевизору, когда он с улыбкой расшаркивался в благодарностях к милосердию капитолия, чешет его с ними под одну гребенку.

это почти не больно уже, если честно. почти не горит. у финника никогда не было друзей — он в школе был нелюдим, а в компаниях его водили только потому, что он девчонкам с очень раннего возраста нравился, — и никогда не было прочного позвоночника. ветер привел его в неоновые огни и столичные небоскребы, и он остался рдеть флагом над ними, собирающим сальные отпечатки чужих пальцев на бордовой ткани.

но от джоанны — задевает. где-то глубоко и звонко. барабанные перепонки лопаются вместе с какой-то струной внутри. хочется горячего чая, который мэгз делает из незнакомых ему трав. хочется поплакать. хочется уйти.

вместо этого финник складывает на груди руки и закрывает глаза, чтобы не выбирать, куда смотреть — в упор на ее глаза, смотрящие с той же яростью и злобой, какую она, он уверен, лелеет и убаюкивает в себе при виде эскорта, стилистов и персонала, снующего вокруг нее без устали, или сквозь нее — на вылизанные полы и мраморные столы, которым он теперь принадлежит больше, чем самому себе.

у тебя нет ничего, что ты могла бы предложить мне взамен, джоанна, — с насмешкой выдыхает финник, отодвигая стул и позволяя себе вальяжно раскинуться в нем. капитолий не мог не отравить его. больше их, чем свой.

по дуге вокруг затылка стрелой проскальзывает мысль о том, не проще ли будет с ней договориться, если сыграть по ее правилам, но финник от нее отмахивается: с девочкой хочется быть предельно честным почему-то, а это в его мире — роскошь. у нее есть то, что она может дать ему в обмен на помощь, но она уже это делает, сама того не понимая. он не станет ей этого говорить.

я понимаю твою злость. больше, чем ты думаешь, — потому что помнит, как яростно колотил стены дома мэгз до крови на костяшках, вернувшись из своего первого тура победителей, потому что помнит, как на языке белая крошка скапливалась в жемчуг, когда он зубы стискивал, вдавленный в подушку. — когда это все закончится, я повезу домой два деревянных ящика. когда они умрут, я подойду к телефонной будке, наберу номер городской администрации и скажу их родителям, что они больше не увидят своих детей. я поеду домой, когда это все закончится, и мне вслед на каждой улице моего дистрикта будут смотреть мои люди и думать, мог ли я сделать больше. мог ли вернуть кого-то обратно.

сквозь нее смотреть не получается, и финник выбирает справедливый обмен: ее честность в обмен на свою. ему почему-то важно, чтобы она доверилась. чтобы она услышала: он, одетый в лучшие одежды и надушенный лучшим парфюмом, — не капитолий.

ты не похожа на тупую. ты очень умная, джоанна. если тебе хочется думать, что у всех здесь есть личный интерес, считай, что мой в том, чтобы через год выпить по стаканчику виски с еще одним хорошим человеком.
финник делает ударение на еще одним — говорит ей так, что он уже считает ее частью круга. пытается внушить, что ей осталось, в общем-то, самое легкое. всего-то нужно —

победить в голодных играх.

разреши мне попытаться.

0

29

hypochondriasis; icd-11


https://i.imgur.com/9Xnx1FF.png

тв на описании ипохондрии
карина знает, что если начнет гуглить, то закончит вечер в истерике и с очередным минусом на кредитке. ее знают все университетские врачи: в их кабинетах она появляется чаще, чем на парах.

ДОКТОР, МНЕ КАЖЕТСЯ, Я УМИРАЮ.
ДОКТОР, НАВЕРНОЕ, У МЕНЯ РАК.
ДОКТОР, В ИНТЕРНЕТЕ ПИШУТ, ЧТО ЭТО СИМПТОМЫ ГЛАУКОМЫ. СКАЖИТЕ ЧЕСТНО, Я СКОРО ОСЛЕПНУ.

они знают, что бесполезно ее уверять в крепости здоровья. цифры на распечатке анализов успокаивают совсем ненадолго: через несколько дней у карины снова будут трястись руки от страха приближающейся смерти. она больна, больна, больна. пчелиным роем навязчивые мысли жужжат в черепной коробке. она скидывает кирану смешной тикток про розовые гробы и записывает голосовые со всхлипами и просьбами обязательно заказать ей такой же. задача не из простых, ведь матушка обязательно выберет классический дубовый, а ей такой вариант не подойдет.

киран знает, что пока он будет ее успокаивать, собственная тревога будет смыкать пальцы у него на глотке с невиданной ранее силой. если он потеряет карину, разве сможет жить сам? усталый мозг рисует картинки ее бездыханного тела, но губы продолжают шептать заверения, что все будет хорошо. в больницах всегда слишком яркие лампы, и у кирана от них болит голова. однако карина просит сходить с ней, и он, разумеется, соглашается, а еще разговаривает с врачами, пока она не может вымолвить и слова из-за подступающих рыданий.

казалось бы, все вокруг прекрасно все знают. психолог выписывает таблетки за таблетками; карина вчитывается внимательно в разделы с побочными эффектами, а потом выкладывает в твиттер фото с аккуратно в ряд выложенными блистерами для очередного интерактива с подписью taemin's girl. у ее фанаккаунта несколько тысяч подписчиков, и под твитами ( sorry guys i'll be in a hospital for a couple of days so can be slower than usual ) сотни сообщений с поддержкой. карина им улыбается, кирану их показывает, и ему на минуту кажется, что все правда может быть хорошо. она поверит в собственный организм, он перестанет за нее бесконечно переживать, но —

карина заходится истерикой, киран прижимает ее к своей груди.
( пытаясь сдерживать слезы и сам )


ты только, пожалуйста, приходи !!
киран с кариной не видят возможности существования друг без друга, хотя ( по факту ) близостью только усугубляют свои расстройства. они познакомились еще детьми, случайно столкнувшись в больничном коридоре; мамам стало смешно из-за схожести имен и характеров детей, и они быстро подружились. на регулярные обследования детей стали водить тоже вместе. сейчас киран с кариной учатся в одном университете, и номера друг друга указаны во всех анкетах как emergency contact

их история очень грустная и без счастливого конца, но очень насыщенная и красивая. в моей голове они влюблены максимально, но нормальные отношения им не построить энивэй. хэдканоню 24/7, посты пишу в любых объемах ( но лучше 2-4к ) ( и не очень часто ) , графику делаю, в телеге болтать люблю, фотки кошек ( у меня две ) и кружочки с ними присылаю по первой просьбе

на фейсклейме мина-жизель рюффер, над альтернативой можем подумать, но мне кажется, что она идеально подходит кариночке. имя, кстати, тоже можно поменять, мне просто стало смешно с созвучия кирана и карины
в качестве саундтреков все песни этель кейн, но ptolemaea особенно

кудос дереалу за описание сюжета каста

в вашингтоне некая корпорация под видом каких-то медицинских исследований набирает группы подростков ~10 лет (проводились в 1994, 2004 и 2014), склонных к ментальным заболеваниям, для проведения экспериментов, все исследования оплачиваются родителям крупной суммой. в итоге детям подсаживают специальный ген, который провоцирует у них развитие психических заболеваний. над испытуемыми проводится регулярный надзор, проверки проходят под прикрытием приемов у врачей в крупном медицинском центре. постепенно болезнь прогрессирует и с каждым годом все сильнее захватывает сознание носителей экспериментального гена.

пример поста;

арлекина — наглухо ебнутая ; пьерошке об этом известно было всегда. с того самого момента, когда пальцы впервые переплели и пожелали друг другу доброй ночи.
[indent] но тогда не было нужды этого факта замечать. каждая выходка == приятная трапеза.
[indent] когда кина набрасывается на прохожих, пьеро еле сдерживает смех.

как ты вообще ее терпишь?
тебе точно не нужна по _ мо _ щь?

пьерошку облизывают со всех сторон обеспокоенные взгляды, и в них она нежится будто в до краев кипятком заполненной ванной.
в какой момент все изменилось?

ах да, ей ведь известна и дата, и время, и место. и от этого становится только хуже. что стало с мечтами выбраться из детдома вдвоем, чтобы реальную жизнь покорять. каждая фантазия оказалась фальшивкой, одна общага сменилась другой. реальная жизнь все еще невозможно далека. а крики ее теперь совсем не притворные: жалость пьерошке при таком раскладе необходимее воздуха.

внутренний голос подсказывает, что надо давать по съебам, но глупая эмоция на стыке гордости _ ревности заставляет спиной лишь сильнее утопать в спинке кресла.

в силу воли мальвины я верю побольше, чем в твою, — каждая фраза, произнесенная без сопутствующего всхлипа кажется победой. но пьерошка знает, что не сможет сдерживаться долго: рядом с киной всегда можно было плакать вдоволь. она ласково гладила по волосам и уверяла, что все у них будет хорошо.

вот же незадача: с каждым днем все становится только хуже.

[indent] @pierofan228: малышка, ты как? мы собрали тебе фанатские письма, можно как-то передать?

пьеро улыбается, цепляясь за правильный коммент. вот же! вот оно! люди ее любят, карабас ее любит, значит, мальвина ее обязательно полюбит тоже. пьеро ведь попросту невозможно не любить ( ей так говорила арлекина ) .

знаешь, а ведь мир не сошелся на тебя клином, — в глазах искрятся слезинки, но пьерошка улыбается, чувствуя силу. раньше кина была всей ее чертовой вселенной, так ведь могло и продолжаться. это она ее променяла, а не наоборот. пьеро в целом начала учитывать других людей, только когда поняла, что кине ее мало.

и нет уже больше ни переплетенных пальцев, ни пожеланий друг другу доброй ночи.

есть грустные слезы и есть злые крики. остатки былой взаимности, за которые обе отчаянно показательно стараются не цепляться. ведь если разложить их хрупкую жизнь на детали, то для карабаса они лишь вложение, мальвине и артемону всегда будет достаточно друг друга. простейшая математика, где на правой части равенства они снова вдвоем.

только не у разбитого корыта, а у самого настоящего пепеплища.
пьерошка смотрит арлекине в глаза и хочет лишь одного ; чтобы ты вновь обняла ее покрепче.

0

30

cho chang; j.k. rowling's wizarding world


https://forumupload.ru/uploads/001b/ed/6b/41/240209.jpg

Необязательно быть в воде, чтобы тонуть, перехватывать горло, чтобы лишаться воздуха, закрывать глаза, чтобы не видеть - для первого играй в поддавки с тебя кормящей рукой так долго, что позабудь правила, для второго опоздай в себе разобраться, для третьего - смотри в другую сторону, вдруг поможет. В этом Чжоу мастер - позволять откусывать от себя по кусочку, чтобы потом предъявить счет. Имитация слабости. Удобная покорность ровно до момента, когда нужно вцепиться зубками в глотку.

Матушка хранит ее драгоценностью, отец мнит трофеем, Поттер знает, что Чжоу - та еще адовая сука, идеальный продукт скуки клишированных несчастий богачей, бесящихся с жиру, квинтэссенция ожиданий, перемолотых сюром планок старших поколений и традиционных скреп. Этого не видно в Хогвартсе - червивое зернышко путается и прячется в мишуре хорошей девочки, дисциплинированная мягкость граничит с тонкой улыбкой, раскрытыми вверх ладонями, подружками-сателлитами, неотрывно ступающими шаг в шаг, все правильно и стройно, бойфренды - выглаженные, строго одобренные родителями, нет ни времени, ни возможности заглянуть глубже, она и так вся наружу - показывает то, что можно. Поттер не становится исключением, он тоже на это ведется - только и знает, что Чжоу такая красивая (или что там шепчет сперматоксикоз малолетним бандитам), а до остального просто не успевает дотянуться.

Наверное, на тот момент оголтелого детства - знать бы, что оно вот-вот закончится, вцепиться, не отпускать - Поттер, и в правду, влюблен. Наверное, это могло бы сработать, если бы все не получилось так, как получилось в итоге. Целоваться с призраками за спиной все-таки дурной тон.

А потом вслед за мертвым Диггори приходит настоящая война, и несмотря на безопасность, обеспеченную деньгами и статусом семьи, участие в Битве за Хогвартс становится первым настоящим протестом. Тогда получается выстоять, а дальше что?

Череда бюрократических телодвижений, политические игры, мешанины старых и новых фигур, затягивание ошейника - в обмен на некоторые свободы, Чжоу абстрагируется от всего серьезного, уезжает заграницу, появляется на страницах Witch Weekly China, а потом возвращается в Англию, под усиливающий набат причитаний родителей про необходимый брак, поднятие клана с колен и прочие обязанности, на которые она, вообще-то, не подписывалась. Чжоу не спорит, но твердо отстаивает границы - не сейчас, когда-нибудь потом.

На некоторые уступки идти приходится - отдай малое ради комфорта и счетов семьи - например, чаще появляться в прелом магическом обществе, которое после войны будто бы и не меняется вовсе. Быть где-то поблизости, чтобы отец мог при удобном случае выставить свою дочь на виду - произведением искусства и красавицей (а ей бы хотелось мечом, или хотя бы щитом). Поттер - затертый до блеска символ победы - тоже оказывается где-то рядом.

В друг друге они не находят ничего толкового, кроме крох человеческого тепла, жалости, погони за прошлым. Их не существует - просто после очередного мероприятия, или в перерывах между съемками, или после неудачного рейда, после выпитого или выкуренного, они приходят (в основном, Поттер жмется побитой псиной к порогу) за тем, чего нет.

Целоваться с призраками за спиной все еще кажется дурным тоном. Особенно, когда их так много.


Why you call me when you're high? как основной лейтмотив произошедшего выше, бывшие, которые попытались, потом еще раз попытались, но лыжи так и не поехали. Категорически не пара, скорее эксперимент с прощупыванием болевых точек, способ справиться со скукой и растущим холодом внутри, попытки заткнуть в себе пробоины от других людей чем-то привычным. От Поттера предлагаю томное поскуливанье на пороге, смс «Ты спишь?» в 3 утра, от Чжоу прошу закатывание глаз вместо тысячи слов и кушетку (секс из жалости опционален). Предпочитаю вариться в периоде 18-25 лет, не против нырнуть в совсем уж взрослую жизнь или альтернативу, время покажет. Детали вариативны, пощупаем сообща.

Велосипед не придумываю, сам себя плагиачу:  пишите хорошо — гарантией совместной игры будет обмен постами на старте (надеюсь на понимание, если коннект не произойдет, все мы здесь ради комфорта, ведь так?), решайте проблемы через рот, будьте инициативны (за ручку водить не умеем, сами полено) и самостоятельны, остальное докурим! Посты до 2-3-4к, без птицы-тройки, средний/низкий темп игры (пишу как шепчут звезды стабильность это ху если это не к вам значит оно вам не надо).

Приходите ♥

пример поста;

- Да, все окей. Прекрасно, отлично, - и улыбается по-дурному. - Конечно, я об этом знал, мы говорили об этом раньше, все под контролем.

Таких вопросов на удивление много. Словно Поттеру отрубают руку, ногу, сносят полголовы, взгляды заискивающие, жалостливые, а чуть сковырнешь - простая жажда до сплетни, им все еще недостаточно того, что им уже дали, хочется больше, глубже, грязнее, словно вытащенная из неосторожного уязвимого рта деталь, раздутая, вывернутая наизнанку, повернутая на 360° поможет им наконец стать ближе к насильственно нареченным кумирам, они же все так хотят ассоциировать себя с произошедшим - хотят сейчас, но не хотели тогда. Те, кто что-то знают, или о чем-то догадываются, или просто способны сложить один и один, они молчат, не задают вопросов, хоть и имеют на это прав намного больше, чем участливые незнакомцы, безымянные коллеги, журналисты и те, кто считают себя журналистами. Например, молчит Гермиона. Ее молчание тяжеловесное, но ободряющее. Феноменальное терпение, как у матери двух долбоебов - это не болезнь, это особенность, дайте им время самим все переварить. Все, что она может - выслушать. Стукнуть профилактической мудростью, когда совсем уж изноются.

Гермиона понимает мотивацию Рона чуть лучше. Эмпатия, внимательность, чуткость, или какие там приемы эмоционального карате она еще курит, Гарри не знает. Все таланты Поттера в этой области сводятся до примитивного страха покидания. Он, разумеется, может апеллировать комплексами и разыгрывать карту багажа из прошлого до бесконечности, но всем этим можно что-то объяснить. Оправдать - вряд ли. Проблема - до понимания еще нужно дорасти, а Поттер вроде как убедил себя, что имеет право обнулиться и тупить до победного. И все-таки.

Сегодня Уизли не ждём, куратор говорит это, а потом говорит что-то ещё, но Поттер не слышит. Дешёвые киношные трюки, думает он, какая-то хуета, но вот проходит целая лекция, а потом сутки на дежурстве, а Гарри не может толком вспомнить, что было, а чего не было. В голове только эта тупая фраза, а потом заявление в отделе кадров, бесконечные вопросы, взгляды исподтишка, необходимость строить преисполнившуюся и, разумеется, проинформированную заранее мину, потому что разве может что-то произойти без участия самого Поттера, без его благословения, абсолютного согласия. Конечно, он все знает. Так и было задумано.

Окей, отсутствие Рона, и правда, ощущается так, словно ему отрубили руку, ногу, снесли полголовы.

На седьмой день Гермиона обзывает его дураком и говорит, что он не заслуживает ни ее, ни Рона (словно Поттер этого не знает), но он выглядит настолько жалко, что Грейнджер вынуждена проявить милосердие - вообще-то, Рон просил передать - Гарри сначала бесится от этой командной работы, а потом чуть задирает нос, чтобы хоть как-то себя замотивировать. Пуля пролетает в миллиметре от уязвленной гордости - Гарри уже построил план скулежа под дверью Роновой квартиры, но Уизли сдался первым.

Сомнительная победа, но что есть.

Выбор места - конечно, бар в подвальном помещении здания, в котором Поттер снимает квартиру (жить на Гриммо 12, он мазохист что ли?). Нечестный прием, чтобы ему по больнее - неосознанно, наверное, но он заслужил. Место для распятия и обвинения во всех грехах идеальное, Гарри даже не винит себя, что планирует в конструктив, а по факту чувствует только обиду. Видит спину Уизли и начинает раздражаться просто с нихуя. Просто потому что.

- Хэй! - откуда это ощущение, что они не виделись не семь дней, а целую вечность.  - Уже добрался?

Падает на стул рядом, заказывает пинту лагера. Улыбайся, блядь.

- Представляешь, на следующей недели у нас, - спотыкается. - У меня опять какой-то тест от руководства, Гермиона сказала, что убьёт, если провалюсь. Пошли найдем столик.

Говорит, чтобы что? Там, где проходит Поттер, головы поворачиваются вслед, разговоры затихают на мгновение, а потом всё снова возвращается на свои места - не приглядишься, не заметишь.

- Хоть выспался?

0


Вы здесь » MARY ON A CROSS / OVER » friends » KICKS & GIGGLES crossover


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно