|
a land with no name
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12023-04-14 23:47:03
Поделиться22023-04-18 15:05:53
- Unholy
- grishaverse
- в её глазах мои океаны, мои водопады – если будет надо, я за ней буду в воду падать.
- Уважение: +5602
- Последний визит:
2024-11-13 15:49:29
«я могу помочь тебе».
у неё тёмно-карие глаза (как горячий шоколад, который покупал ему джорди и который они пили, сжимая в руках дымящиеся стаканчики, свесив ноги с моста и наблюдая за бликами на воде от фонарей обруча). на дне зёрен её зрачков фатальная решимость крадётся под руку с боязнью услышать гром – девочки tante хелен не заговаривали с посетителями «зверинца» без разрешения, если не желали быть серьёзно наказаны. на фоне её тонких, полупрозрачных шелков его строгий тёмно-серый костюм и чёрное пальто из тонкой шерсти – пробел в восприятии. в гостиной «дома экзотики», отделанной сверкающей позолотой и бархатом и обставленной изысканной мебелью, грязные руки – движущаяся пустота, поглощающая свет.
у неё были колокольчики на щиколотках, но он всё равно её не услышал. фиолетовый шёлк и нарисованные пятна на плечах, но он всё равно её не увидел. сулийская рысь была самой редкой и ценной жемчужиной в экзотической коллекции павлина, и не удивительно. пуще девчонки сули хелен ван хауден дорожила лишь своим именным бриллиантовым колье: её пальцы тянулись к сверкающим камням каждый раз, когда бреккер задерживал на них свой вороватый взгляд дольше, чем стоило бы (он бы соврал, если бы сказал, что мысленно не перевёл драгоценное украшение в крюге и обратно уже с десяток раз).
его взгляд не устремляется к её обнажённой коже. не цепляется ни за полупрозрачные шелка, ни за фальшивые золотые украшения, как у любого другого гостя борделя, смотрящего и видящего перед собой не что иное, как занятную диковинку; не более, чем вещь, из которой можно извлечь её полезные свойства (воспользоваться). каз бреккер не говорит ни слова. ухмыльнувшись одними глазами-волчинниками, превращающими чужую надежду в осыпающуюся труху, он поворачивается и уходит, будто ничего не слышал.
в следующий раз, когда в тихо играющую в приёмной «зверинца» музыку врезается неровный звук трости, ударяющейся о каменный пол, на письменный стол хелен ван хауден падает толстый конверт с крюге (лишь часть от общей суммы контракта за зелёной печатью геменсбанка).
– ты уверен, что хочешь именно её? – мурлычет она, кривя напомаженные губы в злой усмешке. – ты не хочешь попробовать других девушек, прежде чем покупать одну из них?
– мы договорились или нет? – его голос напоминает скрежет древесного угля о камень.
каз видит, как в хозяйке «дома экзотики» борются её гордыня, чувство собственности и жадность.
и как жадность в конце концов побеждает.
– надень это, – говорит каз, протягивая инеж своё пальто, когда они покидают стены (решётки) злополучного «зверинца».
на улице моросит мелкий, как пыль, дождик, и бреккер отмахивается от призрачного прикосновения влаги к щёкам, натягивая ниже поля своей шляпы. по мере удаления от западного обруча стихает доносящаяся оттуда весёлая музыка, встречающихся на пути разношёрстных туристов и помпезных купцов сменяют чернорабочие о злых глазах и попрошайки в обносках (каз не смотрит на инеж, каз не слышит её, но странным образом чувствует: она следует за ним по пятам, не отставая ни на метр). добравшись до лавки с изображением скрещенных швейных игл на вывеске, каз толкает дверь и входит внутрь, над их головами негромко звенит оповещающий о гостях колокольчик. проходит около получаса, прежде чем из-за ширмы наконец появляется гибкая фигура сули: в лёгкой и удобной одежде, не ограничивающей движения, и обуви на достаточно мягкой, гибкой подошве, чтобы взбираться на чужие подоконники. бреккер критично, с видом приглашающего на работу работодателя оглядывает её с ног до головы –
(облегчение в инеж видно невооружённым глазом, гремит, как небо над кеттердамом в дни проведения знаменитого carne vale)
надевая шляпу, он встречается своими глазами с её:
– вычту это из твоей зарплаты.
Отредактировано Kaz Brekker (2023-05-19 18:21:37)
Поделиться32023-05-01 00:45:41
девушки «зверинца» должно быть окончательно смирились со своей участью; для кого-то каз бреккер казался непостижимо опасной игрушкой, с которой они могли бы поразвлекаться, а позже судачить с каждым встречным о совершенстве собственного искусства обольщения, ведь им удалось приручить кеттердамское чудовище, ублюдка и палача, оставляющего за собой шлейф смерти и кровавые следы. не иначе, и инеж попрощалась с собственным благоразумием, заговорив с ним, предложив свою помощь - на что она вообще надеялась? на дружелюбное рукопожатие и партнерство? инеж имела глупость вступить в коварную игру, в которую играют местные хищники, облаченные в дорогие щелка, драгоценности и человеческие шкуры. |
[indent] тем не менее, одним святым известно, что на уме у каза бреккера, ублюдка из бочки. инеж не успевает поблагодарить его за спасительное пальто, преследует каза по улицам, словно танцует между его темным силуэтом и прохожими людьми. после разговора в «зверинце» она больше не задает вопросов, хотя наивно полагать, что получит хоть какие-то ответы. очевидно, что для каза она не более чем кукла - в сути своей столь же диковинная, коей была для танте хелен, только для других целей - и ее задача выполнять все те же приказы. она пока не знает, что именно ее ждет, поэтому вымеряет предельно допустимое расстояние, на которое она может приближаться к своему новому боссу.
[indent] инеж рассматривает его угловатую фигуру, непоколебимую спину, трость в руке и хромоту, что цепляет его взгляд на их пути. даже сейчас она уже срастается с ним, растворяется в воздухе, рассыпаясь в его тень.
[indent] вообще-то ей и в голову не приходит мысль о новой одежде - она предпочтет любую поношенную рубашку вместо помпезных одеяний - но каз обеспечивает ее вполне сносным для будущей работы облачением - удобная и легкие туника и брюки, закрывающие каждый сантиметр ее тела ( весьма необычное ощущение, кстати ). он пробегается по ней взглядом скрупулезно, но без всякого интереса, не так, как вели себя с ней в «зверинце» посетители. ее пугает это и одновременно удивляет - он вообще человек или же набор слаженных механизмов?
[indent] когда они покидают лавку, инеж прокручивает в голове слово «зарплата» как нечто фантастическое и почти невозможное. в доме удовольствий танте хелен единственным поощрением могло стать отсутствие наказания, поэтому инеж не беспокоит вложение денег из зарплаты в купленную только что одежду. какими бы не были те деньги, это все же деньги, а значит у нее есть шанс приблизить свою свободу и возвращение к родителям. а еще прощание с мрачным и опасным кеттердамом раз и навсегда. судя по всему, для каза кеттердам стал домом, но только не для инеж - покинув клетку «зверинца» она все же остается в клетке. эта клетка чуть больше, в ней сплошь животные, готовые загрызть и прибить гвоздями к старой брусчатке, а значит и инеж должна отрастить когти.
[indent] проходит несколько дней, пока она обустраивается в тесной комнатушке клепки больше похожей на чулан, но все же своей. знакомится со своим «боссом на бумаге» и слушает от него наставления с примесью угрозы - пер хаскель ясно дает понять, что ее не ждет ничего хорошего при попытке предать или бежать, хотя судя по его ленивой позе и кружке пива на столе, инеж наверняка понимает, что исполнителем ее казни станет никто иной как каз.
[indent] - ешь или будешь съеден, - буднично декларирует один из «отбросов», посвящая инеж в философию их банды. прозванный большим боллигером, действительно крупный мужчина, очевидно, и сам глубоко проникся этой философией - оно и чувствуется, что после немалой дозы алкоголя по-другому и быть не может. - видишь это? эти татуировки носят здесь все. ты тоже должна, девочка.
[indent] инеж скрывается от глаз прежде, чем ее охватывает паника со смесью кипящей ярости. кеттердам обладает необычайной способностью присваивать ярлыки, ставить клейма - одно из них она уже носит на своей руке и прямо сейчас нестерпимо желает содрать с себя кусок кожи, на котором красуется татуировка, напоминающая ей о принадлежности к «зверинцу».
[indent] [indent] ( - ты боишься, маленькая рысь? правильно боишься. )
[indent] она поднимается на последний этаж и стучит в дверь его кабинета. комнаты? сглатывает комок страха, вполне объяснимо, ведь единственная для нее ниточка доверия в угрожающем кеттердаме - это тот человек, чье имя наводит ужас на многих. может ли она доверять ему? по-крайней мере, она может доверить ему окончательно покончить с «зверинцем», иссечь его из ее жизни. когда каз открывает перед ней дверь, она произносит едва слышно, но с уверенностью, что он способен по-настоящему ее услышать:
[indent] - прошу тебя, вырежь это.
Отредактировано Inej Ghafa (2023-05-01 12:11:30)
Поделиться42023-06-12 22:45:23
- Unholy
- grishaverse
- в её глазах мои океаны, мои водопады – если будет надо, я за ней буду в воду падать.
- Уважение: +5602
- Последний визит:
2024-11-13 15:49:29
– на кой нам шлюха из «зверинца»? – битл, один из лейтенантов старой гвардии пера хаскеля, скалит зубы в усмешке, с какой лазит женщинам под юбку.
что-то в холодной, нежильно-мокрой, обёрнутой в чумные туманы душе срывается, покрывается чадящей жидкой смертью наварной коррозией, и битл, затрубив резаным визгом, с гулким бумом падает на пол. воя и рыдая, он принимается отхаркивать кровь и раздробленные зубы на уже поведавший некоторое дерьмо ковёр. каз честно терпит, отсчитывая десять пропитанных брезгливым отвращением секунд. после чего почти что ласково касается клювом, венчающим набалдашник трости, чужой вымаранной в крови щеки, пока за натянутой на прищепки вычурным спокойствием копошится угроза ещё бóльшая – та самая, при запахе которой следует бежать, спотыкаться, ломать ноги и всё равно бежать, чтобы не повстречать дрянной, грязной, секущей по мокрым кускам непримиримой кончины.
– назовёшь её так ещё раз, – холодно, как подтаивающий оверьютский ледник, произносит бреккер. от злости, на короткое мгновение вспыхнувшей в глазных яблоках красным, остаётся сдержанный, но углисто-чёрный взгляд из-под нависших мрачным серпом бровей. – и будешь есть через соломинку до конца своих дней, – после чего, вытерев набалдашник о чужую одежду, выпускает вон, позволяет отшатнуться, едва не завалиться, оскользнувшись о собственную кровь, назад.
каз больше всего ненавидел ответствовать перед главой «отбросов», интересующимся макетами кораблей больше, чем делами своей банды. так вышло (так посчитал нужным сделать каз), о «новом приобретении» бреккер уведомил начальство пост-фактум: когда деньги были уплачены, а имя держателя контракта за зелёной печатью геменсбанка перебито с «хелен ван хауден» на «пер хаскель». его авантюра с пятой гаванью, которую казу удалось превратить в главный источник дохода банды, стала главным подспорьем нового вложения.
– тебе лучше надеяться, что она не подведёт. потому что если это произойдёт, парень, никто здесь больше не будет тебя уважать, – ворчит старик, ещё пять минут назад метавший громы-молнии в своего лейтенанта о едва перевариваемом своенравии.
– я в курсе, – раздражение поднимается по пищеводу, ощущается цианидом на языке, вязнет в зубах. – сэр.
– и не смей калечить моих лейтенантов, – произносит хаскель, когда бреккер уже касается дверной ручки. последний пропускает очередное предостережение мимо ушей, скрываясь за дверью в коридоре.
по лестнице каз поднимается, ощущая чужое внимание (– страх, уважение, презрение за то, что мальчишка о сильной хромоте обладает бóльшей силой, чем они) на спине и треклятом разбитом колене. достигнув площадки третьего этажа, он прижимается спиной к неровной кирпичной стене, и лицо – только что беспристрастное – искажает гримаса боли. (каз знал, что мог отыскать в кеттердаме целителя, если бы захотел, однако миф о казе бреккере нуждался в трости, перчатках и нежелании забывать и прощать, и он не собирался поддаваться этой слабости)
– войди, – откликается на стук, уже зная кого увидит на пороге. напряжение в инеж звенит, как колокола церкви бартера в воскресный полдень, привлекая его внимание. каз нехотя, будто его отвлекают от важного дела, переводит взгляд исподлобья с исписанных мелким крючковатым почерком страниц гроссбуха на изображение павлина, выглядывающего из-под края закатанного рукава.
– я не врач и не мясник, – отвечает он спокойно, вновь обращая внимание к книге
(тем не менее, помрачнев в какой-то неуловимый миг лицом).
это звучит как «нет», это звучит как «это не моё дело»; это ни разу не звучит как мысли в его голове, не умеющие облечься ни в одни на свете правильные слова. чувство, что он должен сказать что-то ещё, клокочет в горле невыговариваемым эйяфьядлайёкюдлем. каз откидывается на спинку стула, на долю секунды опускает ресницы и, внутренне смиряясь с тем, что сейчас у них случится чёрт поймёшь что похожее на откровение, поднимает правую руку и одёргивает край рукава своей рубашки.
– я сделал её, когда присоединился к банде, в двенадцать лет, – говорит он о вороне и чаше на внутренней стороне своего предплечья, прежде чем застегнуть и поправить манжет. – членство в «отбросах» подразумевает, что любой, кто осмелится напасть на тебя, станет заклятым врагом всей банды.
предполагалось, что татуировку необходимо заслужить, и некоторые не единожды доказывали свою ценность для банды, прежде чем принимались в её ряды. одиночка в бочке – без пяти минут обобранный труп, скинутый в канал на лакомство рыбам, или суть раб, рано или поздно задушенный своим суть хозяином и списанный, точно отслужившее своё имущество.
– что бы ты ни слышала от других, даже самого пера хаскеля – тебе не обязательно носить её, если ты не хочешь.
(я не стану клеймить тебя, как она, и никто не станет)
Отредактировано Kaz Brekker (2023-06-15 07:19:42)
Страница: 1
